– Так вот где ты ее прячешь! – воскликнула жена, глядя, как он присосался к виски.
– Отстань, сука! – прошипел он в ответ.
Я хотел было взять у Роджера бутылку, но не успел и руку протянуть, как увидел, что она пуста. Теперь ясно, почему этот алкаш так боялся, что мы убьем его: он хотел сохранить эту привилегию для себя.
Связав его, я заклеил ему и жене рты изоляционной лентой. Потом, вспомнив, как быстро Роджер заглотнул виски, забеспокоился: а вдруг ему станет плохо и он захлебнется собственной блевотиной? Подумав немного, я сорвал ленту с его рта и сказал, что, если он заорет, мы услышим и вернемся. Роджер настолько обалдел от страха, что на полном серьезе поверил, будто мы с Винсом собираемся слоняться поблизости и ждать, когда он откроет пасть. Женушка уставилась на меня, надеясь, что я и ей освобожу рот, но я этого делать не стал. Я сам женатый человек, и мне не хотелось оставлять беспомощного и обездвиженного Роджера на произвол этого ротика.
Думаю, втайне он оценил мое благородство.
Мы перешли через припорошенную снегом дорогу, загрузили сумки в багажник и поехали себе подобру-поздорову. Классический успех, хоть в учебниках описывай! Все прошло по плану и даже лучше. Тревога и напряжение, охватившие нас с Винсом перед работой, рассеялись. Мы пошли на дело – и сделали его хорошо. И хотя мы почти не разговаривали, я чувствовал, как между нами растет чувство взаимного уважения. Мы можем работать вместе, а значит, у нас есть будущее.
Пускай мы не очень нравились друг другу, но на профессиональном уровне все будет отлично.
* * *
Приехав в гараж, мы выгрузили оружие. Нам обоим не терпелось его испробовать, так что мы схватили по пистолету с патронами и поехали на ту самую пустынную просеку в лесу, где испытывали "одолженные" мною пушки.
– Чур, я первый! – заявил Винс, встав напротив большого дуба, в который мы стреляли вчера вечером.
Он поднял ствол и только хотел было взвести курок, как вдруг обнаружил, что его нет.
– Эй! – взревел он. – Где курок, черт возьми?
Я посмеялся над Винсом, потом глянул на свою пушку и задал тот же вопрос.
– Что все это значит?
Винс рухнул на колени и принялся лихорадочно рыться в сумке.
– Бесполезны! Они все бесполезны!
– Не может быть, – отозвался я.
У некоторых пистолетов – тех, что мы взяли с витрины, – курки были, зато не было бойков.
– Что ж... Нам остается только застрелиться.
– Но зачем он это сделал? – с трудом выдавил я, чуть не онемев от разочарования.
– Не знаю. Очевидно, чтобы хранить пушки в безопасности, пока их не купят. Вот сволочь! Он небось сейчас помирает со смеху! – Винс потряс головой. Его недоумение сменилось яростью. – Невероятно! Мать твою! ТЫ, СУКА ДОЛБАНАЯ! – заорал он, обращаясь неизвестно к кому.