И ровно за час до поезда мистер Баттеркап уже устроился на станции. Он презентовал начальнику две бутылки старого виски, и сей незлобивый чиновник, братски обняв его, помог забраться в вагон и махал рукой до тех пор, пока локомотив не превратился в черную ящерку на далеком горизонте.
* * *
За длинным столом «Серебряного дракона» — великолепной таверны на Ричмонд Роуд, где мистер Баттеркап рассказал свою историю, — возобновилась игра в карты, кости и шашки.
— Это называется суггестией или автосуггестией, — важно заключил мистер Чикенбред, — владелец солидного магазина музыкальных инструментов.
— Галлюцинацией, — рискнул дополнить пустяковый Биттерстоун, который случайно затесался в столь приличную компанию.
Мистер Баттеркап в замешательстве потер веснушчатую щеку.
— Галлюцинация — это не тема разговора с человеком, который…носит фамилию Баттеркап.
И поскольку он, как ему показалось, услышал нечто уничижительное для достоинства рода Баттеркапов, то глубокомысленно прибавил:
— …и который является владельцем отеля «Королева океана».
Кости разметались по столу, черные кружочки на медовом фоне издевались над опытом и фортуной.
На шашечной доске белые уступали мрачному напору черных — дубль опасно застрял на нейтральном поле. Общий азарт не заразил только старого доктора Хеллермонда.
— Я знаю, — проговорил он скорее для себя, нежели для уязвленного Баттеркапа, — знаю эти шаги…
Несколько лет я работал терапевтом в госпитале. Я часто слышал их в тягостные, отравленные формалином ночи, среди стонов смертельно больных.
Они осторожно обходили рыжеватые тени дымоуловителей, ступали плотно, без малейшего резонанса, по длинным коридорам в тусклом мерцании скудных ночников.
Они предшествовали… За стуком этих шагов всегда появлялись носилки, которые санитары в туфлях на войлочной подошве доставляли в больничный морг, — там беспрерывно журчала вода и сквозило жутким холодом.
Мы все — и врачи, и персонал — слышали шаги, но, словно связанные тайной клятвой, никогда не говорили об ЭТОМ. Иногда новичок громко прошепчет молитву, и только… Но каждый раз, когда звучали ЭТИ шаги, мы знали, что произойдет потом, в тишине.
Когда надзиратели Ньюгетской тюрьмы доставали для утренней церемонии черный флаг, пересеченный крупным «N», ЭТИ шаги торжественной, свинцовой поступью направлялись к самой страшной камере.
Доктор Хеллермонд замолчал и вскоре заинтересовался шашками; в бурном океане каждую минуту терпели крушение простые — белые и черные — круглые плоскодонки и шхуны-дамки…