Аркаша, прикрыв глаза, с улыбкой вспомнил тот исторический момент, когда Звонарев, еще не очень здоровый, но стараниями нелюбимого студента однозначно живой, своими же руками выдвинул бывшего дипломника на соискание кандидатской степени. И на докторскую бы выдвинул, да полномочий не хватило…
Молодой врач поднялся с шезлонга – уж больно припекало солнце. Да и коктейль закончился, надо пойти сделать еще один, попрохладнее. Встреч с зарубежными коллегами на сегодня больше не предвидится, так что – расслабон… Будем наслаждаться жизнью…
Подняться-то он поднялся. А вот потом… как будто кто-то со всей силы саданул Аркадия чем-то тяжелым по темечку, и шикарный номер лучшей гостиницы индийской столицы утонул в вязкой темноте.
…Вообще-то такое и раньше частенько случалось. Разве что не так неожиданно и резко. Но – было. К врачам Аркадий не ходил. «Я сам себе и врач, и лекарь!» – шутил он на тревожные охи-ахи домашних. Да и недосуг все как-то было. И вообще… Поэтому, когда, лежа на больничной койке и тихонько приходя в себя, он услышал тихие голоса рядом, интереса ради «пробуждение» свое афишировать не стал. Ну-с, и что у нас там? Не иначе как анемия. Витаминчики кушать надо, как говаривала старая армянка, торгующая на ближайшем от общежития рынке овощами. Помнится, на Аркашино: «Своих витаминов хватает» она ответила: «Знаю я ваши витамины – водка да майонез!» М-да… Права была мудрая женщина!
Предавшись воспоминаниям, новая звезда вирусологии не сразу уловил знакомое латинское «glioblastoma multiforme». Что-что? Так, у нас что-то со слухом… Нет, опять отчетливо – «glioblastoma…». И затем уже по-английски: «Вы уверены?» – «Да. Запущенная форма. Если бы раньше…» – «Но, может…» – «Исключено. Вы же знаете, эта опухоль не лечится – ни химиотерапией, ни хирургическим путем… Увы».
«Опа…» – сказал сам себе Аркадий. Английский он знал хорошо, не хуже латыни. Рак мозга, вот что сказал невидимый врач. И в этом конкретном случае он действительно уже не лечится… Прозвучала еще одна короткая фраза на английском языке.
«Ему осталось жить месяца три. Это самое большое…» – отстраненно перевел Аркаша.
Три месяца. Три месяца мучиться в ожидании очередного приступа, после которого уже не встанешь… Дрожать по ночам… Ходить на обследования, как на работу… Ловить на себе сочувственные взгляды, в которых читается: «Такой молодой! Какое будущее, какая потеря для науки!» Не-э-эт. Этого ему не хотелось совершенно.
«Умирать – так красиво!» – решил Аркадий и смылся из госпиталя при первом же удобном случае. Деньги у него были. А тысяча двести долларов для Индии – это много. Это, поверьте, о-о-очень много, это прямо-таки безумные деньжищи… особенно если ты решил потратить их за один день.