– Мельком. Ты же мое правило знаешь - во время боя - только бой.
– Ну, много потерял. Хотя, наверстаешь. Завтра обязательно заявится, а куда конь с копытом. Завтра соберутся. За начало! - Фрол двинул бокалом в сторону бокала Сина.
– Да ты чего такой хмурый? Боишься, завтра он будет хуже?
– Да нет. - Синицын воровато оглянулся по сторонам и закурил. - Да, опять начал - ответил он на вопросительный взгляд коллеги. Эта борьба, наверное, на всю жизнь. Да ладно, - махнул он рукой. Не об этом сейчас. Понимаешь, хлопец он уж больно самостоятельный. Упрямый. Как с ним будем говорить об этом - не знаю.
– А ты и не говори пока. Пусть на республике победит, а там и разговор поведем. Это у нас когда, через месяц?
– Раньше. Но он может и не поехать. Он и сюда приехал какие-то свои дела обделывать. Сразу после боя привел себя в порядок и смотался. Ребята говорят - и сейчас его нет.
– И ты терпишь такие нарушения режима? - изумился Фрол.
– Я пообещал не соваться. И какой там режим? Этот дар у него не от тренировок - от Бога или от черта, не знаю. Знаешь, как он восстанавливается? - тренер наклонился к коллеге и почему- то шепотом рассказал - на солнце смотрит.
– Ну, это юношеские психи. Интересничает. Или, по- нашему, выстебывается.
– Если бы, - вздохнул Син. Но с таким талантищем надо терпеть.
– Только не давай на себе ездить. А завтра, скажи, чтобы себя показал бойцом. Артистом он уже побыл.
– Если он раз по бойцовски двинет, бой окончится.
– Ничего, мы ему панчера подберем. Есть пару ребятишечек на примете. Вот пусть и покажется.
– Ладно, вздохнул Син.
– Подожди- подожди. Ты чего вздыхаешь? Тебе что не нравится? Сам напросился. А в этих играх здесь правила уже другие.
– Да нет, мне просто этих спаррингов жаль.
– Ну, это ваше дело. Дай нормальную установку, что калечить ребят негоже, что бокс - это не мордобой, а искусство, что это надо показать… В общем, действуй. И расслабься. У нас все получится. Вздрогнем. Они выпили и вскоре ударились в богатые воспоминания.
Свободно владея языком аборигенов, Максим без труда узнал о том, как добираться до интересующей его улицы и вщемился в переполненный по поводу вечера трамвай. Будучи притиснутым вплотную к окну, юноша с интересом рассматривал утопающий в каштанах город. Вскоре трамвай выбрался из узеньких закоулков центральной части старого города, появилась перспектива, стали видны крепко вросшие в землю старинные особняки, рвались в небо своими острыми шпилями костелы… Вдруг Макс почувствовал целенаправленное движение чужой руки к его карману. Движение было легким, профессиональным, но обостренное восприятие подростка сразу отметило это вторжение. Он сосредоточился на этой незваной гостье и вскоре почувствовал ее всю, а с ней - и ее хозяина - темное, искрящееся наглостью и одновременно- страхом биополе карманника. Недолго думая, юноша полоснул по нервам этой руки вселенским холодом, чтобы они перестали проводить через себя хоть какие сигналы. Он услышал сдавленный стон и почувствовал, как плетью повисла парализованная рука карманника.