– Тоже, тоже, тоже - повторял Макс, бредя домой. - "Тоже". Значит и ты? Юноша радостно набрал полную грудь прохладного, пропитанного зелеными ароматами воздуха.
Дома праздничное настроение изменилось. Неожиданно гадкий ком подкатил к горлу. Максим едва успел шмыгануть в туалет. Рвота была тяжелой. Выворачивало наизнанку. Максим несколько раз добирался до кухни, пил воду и его вновь и вновь выворачивало, последних два раза - чем-то едким, видимо - желчью. Придя в себя после такого потрясения, юноша перебрался в ванную умыться и замер перед зеркалом. На него изумленно пялилась его же, но красная, словно освежеванная физиономия.
– Это еще что такое, Господи? - испуганно прошептал Макс, проведя рукой по щекам. Краснота, похожая на кровавый пот, легко стиралась и пахла спиртным.
– Вино, - с облегчением понял подросток и, быстро раздевшись, полез в душ. Смываться пришлось несколько раз - странный пот все выступал и выступал. Наконец, все это закончилось, и донельзя ослабленный парнишка выбрался на балкон набираться сил. Мысли стали светлыми, и Максим понял - отторжение спиртного. Этого рано или поздно следовало ожидать. Можно было и додуматься самому. Если уж заряжаешься чистыми лучами, то какой может быть спирт. Это, вообще-то, дискуссинное положение нынешней ночью показалось юноше такой аксиомой, что он даже не продолжал ее обдумывать, а просто потянулся к лунному свету. И тут - же почувствовал чей- то взгляд. Это была, конечно, Татьяна. Мышонок вышел на балкон, полагая, что после ее признания не сможет, ну, просто не сможет ее Ромео спать и тоже выйдет на балкон. Она была права, но, увидев Максима и встретившись с ним взглядом, повертела пальцем у виска и метнулась с балкона. И действительно, какой же Ромео показался бы на лунном рандеву своей Джульетте в плавках?
– И это когда- то придется объяснять, - вздохнул Макс-Ромео, потянувшись к луне. Вскоре эти мысли ушли. Странный юноша заряжался странной лунной энергией. Он уже видел, как начинают светиться чистым серебряным лунным светом его нервы. Они, словно гитарные струны при наладке, натягивались и начинали подрагивать, потихоньку звуча какой- то удивительной мелодией. И когда все ноты слились в один звучный, восхитительный аккорд, Максим пошел в комнату отца. Белый - старший спал, положив голову на локоть правой руки - в позе, генетически присущей всем поколениям Белых. Максим вспомнил, что тоже устраивался в этой позе, отведав спиртного. Он вздрогнул, но о неприятном размышлять было некогда. Сын протянул руки над спящим и начал. Точнее - началось. Это было не прежнее целительство. Юноша с удивлением, а затем - с упоением наблюдал, как светящееся серебро перетекает от него в такие же струны. И отцовские струны начинают также светиться, а затем - и звучать, сливаясь уже в единый аккорд двух инструментов.