– Мне нравится бывать на этой площади, – восхищенно сказал Катанья. – Именно здесь я ощущаю истинное дыхание Рима.
Росси презрительно хмыкнул:
– Это мусорная свалка, а не Рим, некое подобие Диснейленда.
На самом деле он хорошо понимал, что это не так. В дневное время площадь была полупустой и здесь действительно было очень красиво. Овальной формой она напоминала древнеримский стадион, который находился на этом месте много веков. Росси живо представлял, как по периметру стадиона с безудержной скоростью м ;ались колесницы, а толпы возбужденных зрителей подбадривали их громкими криками. А рядом со стадионом находился знаменитый фонтан работы Бернини, архитектора, который застроил, кажется, половину Вечного города.
Росси подумал, что его раздражает, конечно, не площадь, а люди, которые на ней собираются. Именно здесь они почему-то становятся слишком развязными, слишком дерзкими и тем самым затрудняют работу полицейского. Тем более когда он валится с ког от усталости. Если Джино Фоссе действительно хочет покончить с этим мерзавцем с телевидения, то два полицейских вряд ли смогут помешать ему. Он может просто подойти к нему на ступеньках посольства, ткнуть в рожу ствол пистолета и нажать на спусковой крючок. Успокаивает лишь то, что у Фоссе иной стиль. Он никогда не орудует при свидетелях. Это для него чересчур прозаично. Каждое новое убийство, совершенное этим негодяем, несет некое послание. Он как будто говорит миру: "Видите, я не такой, как все, я другой, я достаточно умный, чтобы послать вас ко всем чертям, причем таким способом, о котором вы и не подозреваете".
– Вы только посмотрите на это! – чуть было не задохнулся от восторга Катанья.
Росси повернул голову в ту сторону, куда показал напарник, и увидел человек восемь артистов, загримированных под исторических деятелей и героев художественных произведений. Они разыгрывали исторические сценки и тем самым зарабатывали себе на жизнь. Впервые Росси столкнулся с подобным зрелищем много лет назад, и тогда оно произвело на него самое благоприятное впечатление. А потом артисты разбрелись по всему городу и превратились просто в мошенников, обирающих легковерных туристов.
Впереди этой группы шествовала "Статуя Свободы", а за ней грациозно следовала "Мона Лиза". Чуть позади шли древнеримские государственные деятели, облаченные в разноцветные тоги. Один патриций выделялся особо. Он был напудрен до безобразия и покрыт чем-то вроде гостиничной простыни. Он держался величественно и претендовал, похоже, на изображение Юлия Цезаря.