– Мой дом - твой дом, - церемонно ответил волхв. - Мне просто интересно, почему ты решил нас навестить после двухлетнего отсутствия.
– Я прилетел к вам потому шшшто мне кажетсссся, шшшто я вам нужжжен. Да и Малышшке лишшшние знания не помешшшают.
Я, признаться, обрадовалась - например, всегда хотела спросить: где дракон выучил русский язык?
"Мы получаем доступ к чужим языкам при появлении в чужом мире. Очень удобно".
Действительно. Я вспомнила, как, по возвращении из Загробного Мира Драконов, Рассвет заговорил на русском, едва мы только появились в моем мире.
Постойте… А денебцы? Они тоже, кажется, изъяснялись понятным нам образом.
"Тот же принцип".
Вот это да! Сколько в мире всего интересного!
Радостная, обернулась я к Илюхе:
– Знаешь?
Он смотрел на меня. В его темных глазах была боль. Ничего, кроме боли.
– Нет еще. Потом расскажешь.
…И были недолгие, чуть парадоксальные посиделки в тепле на предутреннем морозце. Мы распили за возвращение лоханку глинтвейна, и я потом еще долго смотрела, как Рассвет, выписывая немыслимые кренделя, постепенно исчезает в темноте.
Волхв тоже стоял и тоже смотрел.
– Что же, - наконец молвил он. - Все возвращается на круги своя. В новом качестве. Пошел я спать, ребята.
Мы еще немного постояли, подышали разом ставшим морозным воздухом, и тоже направились к себе. Открыли дверь, зажгли каминный огонь. Металлист настроил зеркало на музыкальный центр о пяти колонках. Тихо полилась музыка. Все как всегда.
Но в то же время, нет. Друг моего драконьего сердца был каким-то не таким. Не замкнутым, не тихим. И даже не печальным.
Молча разделся, и молча полез под одеяло. Укутался. Закрыл глаза.
– Илюха, - позвала я.
Друг сердца открыл глаза.
– Спи, малыш, - сказал он. - Просто спи.
И отвернувшись к стене, забылся сном.
Вот так. Не "Лисенок". "Малыш".
В эту ночь мне еще долго не удавалось уснуть…
* * *
Сутки прошли без новостей. Поутру Маня пролила бальзам на мою полудраконью сомневающуюся душу - она и не подумала от меня шарахнуться. Значит, я была куда больше человек, чем огнедышащий ящер.
Из Танькиного нового места жительства фея, а, точнее, фей, не прилетал. Значит, подруга была жива и, вероятнее всего, вполне себе счастлива в обществе своего гения. Рассвета, я, конечно же, навестила, как только отошла от утреннего бега. Насмотрелась на ящера вдоволь, надышалась его спокойствием и габаритами, узнала, что он навестил старых друзей, пока еще не нашел планету, пригодную для житья, но, как уже говорил, прервал поиски потому, что почувствовал необходимость своего присутствия в Заповеднике. Из вежливости я осталась при его трапезе - он умял целых две овцы, и не поморщился! - и, смущенная, но вполне счастливая, отправилась восвояси.