– Как утверждал ваш коллега Колпинский, также профессор этого достойного заведения, только с исторического факультета, "даже самая красивая девушка Франции не в силах дать больше того, что она имеет". У меня ничего для вас нет.
Ага! Кроме фаербола.
– А вы знаете, что на это ответил Иосиф Виссарионович?
– Это Сталин-то? Нет, не знаю.
– То, что она может дать дважды, - гаденько усмехнулся профессор, бросая взгляд на часы.
"Полчаса прошло", - поймала я мягкофразовскую мысль. - "Пора".
"Что "пора"?" - С изумлением воззрилась я на встающего из-за парты сотрудника кафедры аморфного тела. Алчного, хищного. Чуть ли не торжествующего.
Стой, мужик.
Бум!
– Что за херня!? - взвыл Мягкофразов, хватаясь за лоб, на котором набухала густо лиловая шишка.
Я пожала плечами: перестаралась. Слишком жестким щит получился, скорее, даже агрессивным.
– Лучше не подходите, - все же предупредила я любвеобильного собеседника. - А еще лучше, забирайте свой поднос и катитесь отсюда ко всем чертям!
Но распалившегося ловеласа уже несло, и снова на щит. Я приготовилась услышать очередной бум. И разочаровалась, когда профессор МГУ остановился в паре сантиметров от щита:
– А это еще кто?! - Указывал он на парту за моей спиной.
Я обернулась. Николай материализовался в аудитории во всей своей длинной сонной красе - сконцентрировавшись на постановке щита, я совсем позабыла о маге и пологе невидимости.
– Что здесь происходит?! - Взвизгнул профессор. - Отвечайте!!
Я пожала плечами:
– Ничего особенного.
– Ничего?!! А это что? Отвечай!! - Бархатный до этого момента голос сорвался на визг.
– Магия, дядя. Обыкновенная магия. Фаербол хотите? Между глаз? Могу пойти навстречу вашим желаниям. Мне для вас не то что двух раз, мне и трех не жалко.
Огненный шар, переливаясь злыми красно-черными тонами, привычно появился над ладошкой. Профессор попятился к двери. Я поторопилась ее захлопнуть. Зарастить лианой.
Осталось только погасить фаербол и воззвать к памяти профессора…
– Господи… Спаси… - Перекрестился подонок.
Не поможет, мужик. Я повернулась к профессору кафедры физики аморфного тела:
– Ты ничего не помни… Черт!
Подопытный метался из угла в угол, мешал сосредоточиться. Лишь спустя пару минут я догадалась его обездвижить.
– Ты ничего не пом…
– Господи!!! Спаси!!!!
Цок. Цок. Цок-цок-цок…
* * *
– Звал?
На нем еще таяли снежинки. А еще он был Козлом с большой буквы "К": прямоходящим, в черном фраке, в безукоризненно отутюженных брюках, из-под которых торчали раздвоенные копытца.
Козел окинул аудиторию бдительным взором. На доли секунды задержался на все еще спящем маге, отрицательно покачал головой.