- Сворачивайте вправо, - сказал Быков.
- Да, это где-то здесь, - пробормотал Михаил Антонович.
Юра огляделся. Вездеход сворачивал на холмистую равнину, которую, словно сухой горелый лес, обступали острые колонноподобные скалы. Обломки каменных глыб причудливой формы виднелись повсюду, полузасыпанные черным прахом. Вездеход скатился в расщелину.
Интересно, какой видят Венеру Михаил Антонович и капитан? Для меня это мрачная злобная пустыня, черное со зловеще-багровым, работа - да что там, просто само пребывание в этом аду - уже подвиг, акт бессмертной славы. Я смогу похвастать: я был на Венере. Там страшнее, чем в пустом пространстве Вселенной. Там черная радиоактивная пустыня, и багровое адское небо, и бездушное непрерывно работающее железо, и горстка людей, прячущихся под прозрачными и непрозрачными укрытиями от угарного газа, от смертельной радиации, от пятисотградусных температур. И я там был и даже совершил поездочку по стеклянной дорожке, которая ведет в самое пекло. В самом пекле я, правда, не был, туда меня не пустили, туда пускают только механизмы, но зато я видел каменные зубы Венеры и смотрел, как великий капитан стоит среди этих зубов и вспоминает минувшие дни. Итак, как же видит Венеру капитан? И, скажем, Михаил Антонович? Про Васю говорить не будем, он видит ее так же, как и я, и ужасно гордится своей смелостью и своими мужественными друзьями. Хотя люди здесь сменяются каждые три месяца. Итак, что видят Быков и Михаил Антонович?
Если идти по стеклянной дороге на север, выйдешь к берегам Дымного моря. Его показывали в кино - чудовищная каша вздыбленного праха, дыма, паров, атомных вспышек. На берегах Дымного моря неутомимо работают всевозможные агрегаты. Они грызут, жуют, глотают прах Голконды, их утробы переваривают и рождают драгоценное сырье, которое в баках глубокого вакуума отправляют на Планету Как фамилия инженера, который получил первую премию МУКСа за универсальный агрегат? Впрочем, неважно… Так вот, на севере лагерь машин. Где-то среди машин ползают титановые черепахи с рабочими. Они следят за машинами и сменяются через два часа. Вообще работа на Голконде идет непростительно осторожно - в двенадцать смен, с трехкратным запасом безопасности. Да… Рабочие в титановых черепахах. Веселые молодые ребята, вроде меня. Так. А если пойти по стеклянной дороге на юг, вернешься в город. Тебя впустят через шлюз, дезактивируют твое облачение, ты вернешься в подземную гостиницу (мимо базальтовой глыбы с надписью “Первым”), поужинаешь, напьешься чаю или каких-либо соков и ляжешь отдохнуть. И рядом с тобой будут веселые молодые ребята, и клубы, и оранжереи, и концертный зал, и библиотека, и все такое… правда, в двух шагах от черно-красного пекла. Вот и вся разница. Я вижу пекло и ужас, а Быков видит машины, дорогу, город с читальнями. Там, где сейчас дорога, он полз на карачках, спасая друга и спасая огромное предприятие. Там, где он сейчас стоит, тяжело ворочая головой, он потерял одного из своих товарищей, там, где сейчас гостиница с соками, там он выл от нестерпимой жажды и кусал себе язык, чтобы не выпить последний глоток воды в термосе.