– Хрен с вами, - сказал на это Архаров. - Где тут раздеться можно?
Он был готов проделать это и на дворе, но служитель отвел его в пустовавшую келью.
Весь в белом, несуразном, охваченный по пузу огромным фартуком, в чьих-то влажных от уксуса здоровенных башмаках, похожий на неуклюжее и сильно недовольное привидение, Архаров был отконвоирован служителем и Василием Андреевичем через двор и какие-то калитки к женским баркам.
Внутри было тесно, мрачно, горело всего несколько свеч, постели стояли вплотную. В изножии каждой приколот был листок со сведениями о больной. Женщины лежали по-разному - иные, в твердой памяти, переговаривались между собой, иные метались в бреду. Некоторые и впрямь были привязаны.
Архаров увидел в углу огонек лампады перед образами Богородицы и целителя Пантелеймона, перекрестился.
– Ищите свою бабу, - сказал Василий Андреевич и дал ему простенький медный подсвечник с одним огарком.
– Вновь привезенные в том углу, - подсказал служитель и поспешил на зов.
Архаров пошел вдоль постелей, честно вглядываясь в лица. Наконец он увидел лежащих рядом Парашку и Марфу. Глаза у обеих были закрыты, лица - в крупных каплях пота.
– Марфа Ивановна! А, Марфа Ивановна? - позвал он.
Она чуть приподняла голову.
– Марфа Ивановна, это я, капитан-поручик Архаров, - отрекомендовался он. - Николай Петрович. Не помнишь, что ли?
Марфа явно слышала его - но не имела сил прийти в себя, отгнать бредовые видения.
– Марфа Ивановна, отзовись, - сердечно попросил Архаров. - Для чего ты ко мне Глашку посылала? Что ей велела на словах передать?
Марфа молчала.
– Три меченых рубля я получил. Ты где их взяла?
Упоминание о деньгах заставило ее открыть глаза.
– Ядреный кавалер… - дрожащим голоском прошептала она. - Глашка… Негасим… Герасим…
– Какой Герасим? - переспросил Архаров.
– Не-га-сим… - очень четко и громко начав слово, к концу его Марфа утратила дыхание и рухнула обратно на подушку.
Архаров остался стоять в недоумении.
– Герасим?
Марфа опять собралась с силами.
– Искомай за рябой оклюгой… почунайся дером от масы…
– Марфа!
Но она больше ничего не сказала.
– Бредит, - заметил, подходя, служитель. - Зря все это.
– Ан не бредит, - возразил другой, еще совсем молоденький. - Я знаю, это она по-байковски чешет.
– И сама не разумеет, что чешет.
– По-каковски? - переспросил Архаров.
– По-байковски. Так мазурики перекликаются, еще нищие. Простому человеку не понять.
Архаров еще постоял, позвал Марфу, но она не отвечала. Тогда лишь он пошел прочь - и начал скидывать свои белые одеяния прямо во дворе, невзирая на холод.