Архарову галантерейный товар был ни чему, и он шел потихоньку, развлекаясь уличными сценками, пока не обнаружил себя у известных дверей - тех, на которые указывал давеча Левушка.
Левушка, затерявшийся в толпе, наверняка уже забрался в какую-то иную лавку, первую на пути, и, резвясь, выпытывал насчет кафтана с серебряными пуговицами. Сюда он дойти не успевал.
Архаров поглядел на двери и, не останавливаясь, прошел мимо. Хотя в окошке торчали, друг на дружку глядя, две дамские восковые головы в нарядных чепцах, которые показались ему любопытны - как изрядно сделаны…
А вот в соседнюю лавку Архаров зашел - там, кроме прочего добра, имелась мебель, недаром же в окне выставлены позолоченные стульчики, которые можно установить на ладони.
Сидельцы приветствовали разом и по-русски, и по-французски, но хозяин, выглянувший из задних комнат, могучий купчина в темно-зеленом длинном русском кафтане на трех серебряных застежках-лапках, и без всяких там буклей - стриженый под горшок, признал обер-полицмейстера и, зная его нелюбовь к чужим наречиям, сразу приветствовал на том единственном, которым Архаров владел.
Тут же был предложен наилучший товар.
– А вот стулья с золотой резьбой, резьба в Вене сработана, а вот лучшие парижские бронзы, - показывал купец.
– Да на что мне они? - спросил Архаров. - Сам же видишь, что не возьму.
Стулья меж тем ему понравились - да и надо же чем-то домище наконец обставлять.
– Да ты, сударь, скорее купишь, чем все те амурщики, - купец показал в открытую дверь на толпу светской молодежи у вновь прибывших карет. - Они не за товаром - они к нам амуриться ездят, галантонщики проклятые! Просидят три часа, все им разверни, все покажи, хохочут, околесицу несут, а хороший покупатель в лавку уже не войдет… Мы государыне жаловаться хотим!
– И что, запретит им государыня амуриться? - удивился Архаров.
– А на то она и государыня, - почтительно сказал купец. - как скажет, так и сделается. Ей-то что! Ей товары на дом носят. Она и не знает про наше горе…
Заплатив за полдюжины стульев (взяли с него недорого, кто ж обер-полицмейстера обижать станет, таких дураков в купечестве нет!) и велев доставить их на Пречистенку, Архаров решил, что по хозяйству сделано довольно, и пошел обратно - снова миновав лавку Терезы и снова даже не удостоив двери и окошко взглядом. Хотя две изящно убранные восковые дамские головы почему-то так и требовали внимания…
Только у кареты он вспомнил, что собирался-таки сделать на Ильинке задуманную покупку, и вовсе не мебель.
За французскими было несколько нюрнбергских лавок, в которых торговали шерстью, полотнами, батистом, чулками, носовыми платками, и тут же - голландским сыром. Архарова в этих лавках интересовал табак - не будучи брезгливым, он не хотел все же посылать Никодимку взять на грош табаку у ближайшего будочника.