— Интересно. А что за родственница Мальцевой, у которой они гостили?
— Бабка ее. Померла уже…
— Давно?
— Да нет… Старая была… Сто два года проскрипела.
— Понятно. Спасибо, Тамара. Вы очень интересно рассказываете.
Хозяйка смутилась от похвалы.
— Скажете тоже… Ужинать будете?
Поужинать, конечно, не мешало бы… Так ведь всенепременно на столе появится бутыль всё с той же прозрачной жидкостью, и интерес к постояльцу — он уже начал проскальзывать во взгляде хозяйки — возрастет многократно… Увы, сама она ответного чувства не вызывает.
Светлов попытался представить Тамару не в нынешней ее амуниции — не в бесформенном застиранном платье и не в резиновых сапогах с коротко обрезанными голенищами (так что получилось некое подобие галош) — но в городском наряде, с приличным макияжем, с нормальной прической. Не помогло… Ладно, в багаже есть пара банок с консервами, перебьется.
— Спасибо, но я сыт. Лучше перед сном по окрестностям прогуляюсь. Люблю одинокие прогулки по сельской местности. Говорят, тут даже памятники архитектуры имеются.
Робкие проблески интереса во взгляде хозяйки моментом погасли. Да и то сказать, ей найти кавалера из желающих выпить в кредит граждан не проблема, никакой макияж с прической не нужны…
— Нет тут ничё интересного… — махнула рукой Тамара. — От усадьбы помещичьей тока фундамент уцелел — а старики говорили, дескать, знатный когда-то домина стоял, с колоннами, хоть туристов води. Часовню разве тока посмотреть можете, чё на Лытинском холме…
— Часовня? Петр мне тоже советовал…
Женщина кивнула.
— Бывшая часовня. Потом склад там был, да и тот закрылся давным-давно. А теперь шпанята все загадили, стены ерундой всякой размалевали, смотреть не на чё…
Тамара сделала паузу — похоже, сообразила: если не сплавить постояльца на вечерний променад, так и будет тут без толку болтаться до самого отбоя, глаза мозолить, вопросы задавать дурацкие. И круто вывернула руль на сто восемьдесят градусов:
— Но зданье-то все равно красивое, так чё сходите, не пожалеете… По улице через мосток и вверх, а там увидите… Напишите в газете своей, может, деньжат из Пскова на ремонт подкинут, строителей пришлют. Наши-то… э-эх…
Женщина вздохнула. Конец фразы был скомкан, но Светлов понял ее намек.
«Вот только не надо слезы лить над местными алкашами. Не поверю».
— Я ненадолго, — сказал он.
5.
Часовню он увидел сразу, едва вышел на окраину Щелиц — купол торчал над деревьями, густо покрывавшими вершину холма — надо думать, известного как Лытинский.
«А часовня-то немаленькая, раз видна даже отсюда», — с удивлением подумал Светлов. Что достаточно странно. Часовни в старину ставили на местах каких-либо памятных событий. Например, спасется купец на лесной дороге от лихих людей, даст обет, поставит там часовенку… Или сельскому пастуху привидится с похмелюги икона Богоматери — и опять-таки ставят часовню на скотном выгоне в память об этаком диве.