Двери церкви-часовни — огромные, двухстворчатые — не были заперты, между створками щель в ладонь шириной. Но петли давным-давно намертво приржавели — и, по всему судя, желающие попасть внутрь пользовались расположенным неподалеку стрельчатым окном. Стекла выбиты, рамы нет, в нише свежие следы земли, принесенной на подошвах — в общем, тропа нахоженная… Двинулся по ней и Светлов.
Но остановился, заметив укрепленную на стене металлическую табличку. Чтобы прочитать надпись, пришлось долго счищать ржавчину перочинным ножом. Все равно разборчивыми стали лишь две строчки, написанные более крупным шрифтом: наверху — ПАМЯТНИК АРХИТЕКТУРЫ XIX ВЕКА, и в самом низу — ОХРАНЯЕТСЯ ГОСУДАРСТВОМ.
Охраняется, издалека видно… Не иначе как тем самым государством, которое рухнуло в 1991-м. И себя-то охранить не сумело, что уж плакаться о судьбе старого здания.
Светлов забрался в оконную нишу и спрыгнул внутрь. Волглые доски спружинили под ногами. Мусор, хлам…
Темные и пустые сени — или как этот церковный предбанник называется? — Светлов не помнил… Дверь, некогда прикрывавшая ведущий внутрь проем, — сорвана с петель, валяется под ногами. Удивительно даже — отчего не приспособили в хозяйство домовитые аборигены?
Зато внутри местные жители постарались… В храме не осталось ни полов, ни перегородок. Следов пожара не видно, — значит, попросту разломали и утащили все, сделанное из дерева. Однако невысокие вертикальные стенки внутренних фундаментов позволяли угадать контуры помещений. Остро пахло сырой землей и еще чем-то неприятным…
Да, если здесь и был склад, — то очень давно. В углу ход на колокольню — железные ступени, вмурованные во внешнюю кирпичную стену, уцелели, но перила исчезли напрочь…
Свалившиеся сверху небольшие обломки в изобилии усеивают землю — но на ступенях чисто… Судя по всему, лестницей пользуются, и часто. Да и вообще следов пребывания человека в часовне хоть отбавляй: кострище в центре, рядом с которым оказался заботливо сложен запасец сучьев и деревянных обломков; пустые бутылки, в основном из-под дешевого портвейна; прочий мелкий мусор — окурки, использованные презервативы… Идеи безопасного секса добрались-таки и до этих мест.
8.
От иконостасов, понятное дело, не осталось ничего. Светлов посмотрел вверх — там на стенах сохранились остатки росписи. Впрочем, граффити имелись и внизу — позднейшего происхождения и куда более непристойного содержания… Слова Тамары полностью подтвердились — часовню действительно облюбовала местная молодь. Отмороженная, не страшащаяся ни Божьей кары, ни риска схлопотать по макушке выпавшим из свода кирпичом…