Но всегда, до самого конца, до выщербленной пулями подвальной стены, Глеб Иванович Бокий оставался верен своей юношеской страсти — познанию тайных, с трудом постигаемых разумом искусств и умений. Работа в руководстве ВЧК-ОГПУ давала много возможностей — и Бокий сумел использовать их в полной мере.
* * *
Его звездным часом стал доклад на заседании ЦК суженного состава — в ноябре 21-го.
Провести этих ничтожных людишек, ставших волею судьбы властителями огромной страны, оказалось проще простого. Потрясенные внезапным ударом, превратившим полного сил Старика в пускающие слюни слабоумную развалину — они были готовы поверить чему угодно и кому угодно. Достаточно оказалось втолковать им, сколько людей, посвятивших жизнь штудиям запретного знания, владеют тайнами — или обрывками, кусочками, фрагментами тайн. Тайнами незримого управления людскими телами и душами, тайнами, позволяющими прозревать будущее и изменять настоящее, тайнами чудесных исцелений и не менее чудесного уничтожения физически недоступных врагов…
И тайнами запредельного долголетия, даже бессмертия.
Пассаж про бессмертие он не стал выделять в ряду прочих загадок мироздания. И без того знал — клюнут. Сиделка в Горках, вытирающая Старику постоянно текущие слюни, — аргумент весомый. Мировая революция — процесс непростой и куда как длительный, руководить ей лучше всего, запасшись запредельным долголетием. А то и бессмертием…
Конечно, развивал свою мысль Бокий, в этом деле хватает как искренне ошибающихся, так и шарлатанов, выманивающих деньги у доверчивой публики. Хуже того, шарлатаны на виду, в центре внимания — а люди действительно серьезные избегают ненужного любопытства толпы. Так кто же, как не ВЧК, может просеять страну мелким ситом? Отделить зерно от плевел, золото от пустой породы? Сложить в единую мозаику разрозненные кусочки тайн, зачастую принадлежащих людям, не знакомым друг с другом?
Конечно же они клюнули. В душе Бокий презирал их и смеялся над ними. Не за то, что поверили — его вера и убежденность была не меньше. За то, что решили, будто найденные сокровища и в самом деле достанутся им…
Спецотдел, созданный поначалу на чистом энтузиазме Бокия, получил неограниченные права и самые широкие полномочия. Книги — самые редкие, самые уникальные — изъятые из разоренных библиотек и хранилищ. Оборудование, конфискованное в тайных лабораториях — заставлявшее порой изумленно ахать профессоров и лучших инженеров. Ритуальные предметы самых экзотических религий, годами пылившиеся в запасниках музеев. И люди… Люди, попавшие под покровительство Спецотдела, могли как угодно относиться к Советской власти и коммунистическим идеям — им прощалось всё. Но горе было отказавшимся сотрудничать с Бокием и получившим клеймо «буржуазный мистик». Такие конкуренты не заживались.