Обстановка в комнате оказалась самая спартанская: никаких обоев, стены обшиты досками; узкая железная койка, по-солдатски заправленная; самодельный двустворчатый шкаф; пара длинных полок вдоль стен; тумбочка. Ни стола, ни стульев… В углу висела иконка — простенькая, дешевенькая — но Ирина, занятая лихорадочными поисками, к ней не присматривалась, да и к прочей обстановке тоже.
Мини-кассеты для камеры лежали на самом виду, но она не заметила, долго искала по углам, а может просто казалось, что долго, на самом деле прошли считанные секунды… Затем увидела — аккуратная стопочка на полке, рядом та самая «SONY», водонепроницаемого бокса на ней нет, да и неважно. Забрать — и скорей, скорей отсюда…
Она схватила кассеты, прижала к груди рассыпающуюся кучу — ничего, донесет как-нибудь! Метнулась к двери — и остановилась. Кретинка! Говорил ведь Саша: самая главная кассета — съемка Ирины, плывущей к пещере — может быть еще в камере! Схватила аппарат, вертела так и сяк, второпях не понимая, как открыть, как вынуть кассету…
А зачем куда-то нести? Можно уничтожить на месте… Она распахнула дверцу печки — ага, несмотря на теплую погоду, предусмотрительный Хозяин заранее уложил в топку и березовые поленья, и растопку… Ирина засунула камеру на самый верх, над дровами, суетливыми движениями распихивала кассеты в щели между поленьями…
Готово! Осталось лишь поднести к сухой бересте спичку. Или зажигалку…
Зажигалки не было. Спичек тоже. Ни, естественно, у Ирины, ни рядом с печкой… Она шарила взглядом по комнате, готовая застонать от отчаяния… Ну почему, почему ей всегда так не везет в критические моменты?!
Спокойно! Взять себя в руки, на кухне точно есть спички… Она поспешно шагнула к выходу — и замерла.
В сенях хлопнула дверь. Послышались голоса.
7.
Казалось, мухи собрались не просто со всей деревни Беленькой — со всего района, со всей Псковской области, со всего северо-западного региона Российской Федерации. Собрались, просочились через узенькую — едва кошке прошмыгнуть — форточку, и жужжащей тучей заполонили подсобку магазина: ползали по стенам, потолку, роились в воздухе, жужжали мерзко.
Больше всего их было на Вере. Женщина лежала на полу, раскинув в стороны руки и ноги. Невидящие глаза уставились в потолок. Рот широко открыт — и из него тоже выползла муха…
Светлов боролся с рвотными позывами, пока успешно… И глядел на Лесника с затаенной ненавистью — тот, ничуть не смущаясь, взялся за руку Веры, приложил ладонь ко лбу, задумчиво осмотрел рану на виске.
Орудие убийства валялось неподалеку — двухкилограммовая гиря, чуть тронутая ржавчиной и измазанная кровью. Убийца воспользовался первым, что подвернулось под руку — Светлов помнил эту гирю, вчера она стояла здесь же, в подсобке, на старых чашечных весах…