Карьеру у запорожцев будущий гетман начал, отправившись на них в поход вместе с поляками и попав в плен к союзникам Богдана - татарам. Видимо, в 1б48 году дефицит грамотных людей у Хмельницкого был так велик, что он тут же выкупил Выговского - по легенде, за старую кобылу - и сделал сначала своим личным секретарем, а через год - генеральным писарем всего Войска Запорожского.
Крутой поворот судьбы Выговского не должен смущать. И он, и Хмельницкий до войны принадлежали к одному гербу - Абданку - и хорошо знали друг друга лично. Гетман популярно объяснил своему старому знакомцу, какие блестящие перспективы открываются перед ним. Тот согласился с аргументацией Богдана и радостно побрел в сторону этих перспектив.
По- видимому, трезвенник Выговский был еще и настоящим хватом. Ранняя Хмельнитчина расширяла горизонты не только в карьерном, но и в сексуальном смысле. В кампанию 1648 года победители-казаки наловили массу симпатичных шляхтянок и евреек, которых рассматривали как законную воинскую добычу. Киевский воевода Адам Кисель грустно вспоминал, что все девушки из свиты его жены сбежали к запорожцам -«даже панянки». Женщины всегда нюхом чуют успех. «Наверное, эта привольная беззаботная жизнь имела для них свою привлекательность», - писал уже в XIX веке в «Киевский старине» польский историк Иосиф Ролле.
Множество девиц в казачьем плену успешно расплодилось. Когда татар и запорожцев оставит удача, эти полонянки вернутся домой с отпрысками и подарят истории забавные двойные фамилии новых аристократов - Козаченко-Калиновских, Казак-Кубалинских, Крымчаков-Волковинских и Татар-Толкачей. Особенно много таких «гибридов» оказалось в Барском и Овруцком староствах, где шли наиболее интенсивные боевые действия.
Нашел свою судьбу и Выговский. Жизнь с казаками ему так понравилась, что на радостях он украл некую панну Елену Стеткевич из сенаторского рода - родственницу князей Четвертинских, Сангушек и даже Огинских, еще не успевших произвести на свет будущего автора знаменитого полонеза. Правда, в отличие от типичного запорожца, положительный писарь тут же пожелал на барышне жениться. Кое-кто из родственников невесты возражал - брак с каким-то там Выговским, да еще выгнанным до войны из Киевского суда, а потом приставшим к Хмельницкому, казался им скандальным. Особенно возмущалась некая княгиня Любецкая. Но ее послали куда подальше. Тем более что невеста приближалась к тридцати - особенно деваться ей было некуда. Венчание состоялось в Киеве по православному обряду.
Довольный Выговский обзавелся полезными знакомствами среди влиятельнейших польско-украинских родов, после чего отбыл в Чигирин к гетману. Сама же молодая жена осталась в Киеве - ехать в столицу Богдана, имевшую славу Гуляй-поля XVII века, она не пожелала.