Вскрытие пришло к выводу, что д'Амико, сидевший на унитазе, потерял сознание от кровопотери. Он соскользнул на пол и разбил голову о фаянсовый край. Кровотечение остановилось. Значит, крови было не так много, как в повторявшемся кошмаре Марка. На самом деле он ничего об этом не помнил. Обнаружив тело друга, Марк потерял сознание. Он очнулся спустя неделю, без малейших воспоминаний. Он не помнил ни самой сцены, ни даже несколько предшествовавших ей часов. Так началась преследовавшая его «ретроградная» амнезия. Он был уверен в том, что разговаривал с д'Амико перед уроками. Что они сказали друг другу? Мог ли Марк предвидеть — предотвратить — это самоубийство? Хуже того: не сказал ли он то злополучное слово, которое подтолкнуло музыканта к этому поступку?
В салоне вспыхнул световой сигнал.
Они заходили на посадку.
Он застегнул ремень и почувствовал, как в нем снова нарастает решимость. Он вновь осознал важность своей миссии. Он приближался к убийце. Он приближался к раскрытию истины о смерти. Он смутно надеялся, что это путешествие избавит его от собственных наваждений.
Международный аэропорт Куала-Лумпура.
Что-то вроде гигантского торгового центра, на нескольких уровнях, где температура не должна превышать пятнадцати градусов. Когда приземляешься в Юго-Восточной Азии, готовишься к удушающей жаре. Но зачастую ты просто замерзаешь, хотя снаружи — настоящая духовка.
Марк получил багаж, огляделся и нашел внутренний поезд, доставивший его в другой пригород, откуда, после длинного перехода, он смог наконец выйти на тропический зной.
Шок длился недолго. В такси его ждал сибирский холод. Удобно устроившись на сиденье, он смог рассмотреть уже знакомую ему Малайзию. Он приезжал сюда дважды — в первый раз, чтобы написать серию репортажей о семьях султанов, по очереди царствовавших в этой стране. Во второй — в 1997 году, чтобы освещать съемки фильма «Ловушка» с Шоном Коннери и Кэтрин Зета-Джонс, повествующего об ограблении на верхних этажах башен Петронас, самых высоких в Куала-Лумпуре — и во всем мире.
От города на горизонте исходило зеленоватое сияние. Его стеклянные башни возвышались на равнине, окруженной холмами и лесами, подобно гигантским шахматным фигурам. Блестящие языки сланца, стеклянные лезвия, прозрачные стрелы: с этого расстояния они отражали солнце и напоминали флаконы с духами или с лосьоном после бритья.
Сам город встретил его широкими проспектами, засаженными деревьями, неизменно свежим воздухом. Ничего общего с раскаленными, кишащими народом, погрязшими в нищете и грязи азиатскими мегаполисами. Куала-Лумпур был огромным жилым городом, дышащим богатством. Он поражал искусственным лаковым блеском, присущим американским городам, где все новое, чистое, причесанное — но при этом искусственное и бессодержательное. Только мечети с разноцветными куполами и старые английские колониальные здания вносили элемент реальности в эту декорацию, напоминая, что жизнь существовала здесь и до экономического расцвета и современной лихорадки.