В надежде, что затем и вы, в свою очередь, дадите мне какие-то ключи к пониманию вашей личности. Могу ли я надеяться на это? Могу ли я просить, чтобы в один прекрасный день вы заговорили со мной откровенно?
Жак, дорогой Жак, я жду ваших вопросов… Я хочу как можно скорее прочесть их и увидеть, как ваше письмо, пусть и косвенным образом, будет говорить обо мне. О нас.
Жду вашего письма. И, чтобы быть уже до конца искренней, только его я и жду.
Элизабет
Реверди посмотрел в слуховое окно на небо — ярко-красное. От полученного письма по его телу распространялся жар. Поток жизни тек по его венам, разливался по мельчайшим клеточкам его тела. Распространение счастья.
Он в очередной раз порадовался собственной рассудительности. Он по-прежнему оставался хищником, умеющим выбирать добычу. Он получит от этой девушки то, чего хочет. А ее откровения, мало того, что они нарушат все нормы и приличия, так они еще и обещают быть интересными…
Он сумеет проникнуть в ее интимные тайны.
И узнает, какого цвета ее кровь.
— Что-то не в порядке? Что с вами?
Жак Реверди не мог ответить. Он скорчился на стуле, пригнулся к столу; боль обжигающим клинком пронизывала его живот. Он подумал о раскаленных докрасна железных прутах, которые охотники на Крайнем Севере суют в задний проход лисицам, чтобы убить их, не попортив мех.
Джимми перегнулся через стол:
— Вы… вы хотите, чтобы я позвал врача? Реверди извивался в своих цепях. Ему удалось продержаться до зала свиданий, но теперь…
— Нет, — выдохнул он. — Дизентерия. Это… не прекращается. Мне даже пришлось зайти в сортир по дороге сюда. Я…
Он не докончил фразу. Его слова утонули в стоне. Джимми встал и обошел стол. Реверди бросил взгляд через плечо на охранника — тот колебался, не зная, должен ли он также подойти к нему. Он понял, что у него есть время. В ту же секунду он прошептал, уже не так жалобно:
— В коридоре. Сортир. Джимми подскочил:
—Ч…Что?
— Третья кабинка слева от двери, — тихо приказал Реверди. — За бачком. Письмо.
— Что это… Что это вы такое говорите? Реверди ухватил его за отворот пиджака — его спина загораживала происходящее от охранника.
— Слушай меня, шлюхин сын. Вчера я нажрался сilipadi (красного перца), чтобы быть сегодня в таком состоянии. Чтобы задержаться в сортире по дороге на свидание.
— Вы прекрасно знаете, что я не могу…
— Заткнись. Выйдешь отсюда, и сделай как я. Пойди пописать. Возьми письмо. Сунь его в карман. Третий толчок от двери.
— И что… что я должен с ним сделать?
— Отправишь его из своего офиса в Куала-Лумпуре. Я объясню тебе как. Адрес на конверте.