Мэл остановился у двери одного из домов, такого же, как все остальные на этой улице. Улицы Одзира больше напоминали широкие ходы между двумя глухими стенами. Окна домов выходили только и исключительно во внутренние дворики, там и проходила почти вся жизнь обитателей этого города. Лавки и магазины по традициям южных городов были лишены витрин и завлекательно широких дверей. Покупатель должен был пройти по короткому глухому коридору и лишь оказавшись во внутреннем дворике, блистающем яркими красками, узнавал доподлинно, чем тут торгуют. В Одзире практически не было офисов и деловых центров – очень многие жители этого города ездили на работу в соседние города, благо при наличии стационарных порталов это было довольно удобно.
Ликвидатор постучал кулаком в правую створку узкой деревянной двери. От его ударов дверь задрожала, хоть и была весьма надежной, толстой. Мужчина помедлил минуту и снова обрушил кулак на створку.
А через несколько мгновений с той стороны скрипнул засов, и дверь распахнулась.
На пороге стояла чернокожая молодая женщина. Несмотря на непривычную для белого человека внешность, она казалась красавицей. Любой мужчина, бросив на нее лишь один-единственный взгляд, немедленно оказывался под властью ее очарования и запредельной чувственности. Казалось, ее кожа излучает своеобразные, будоражащие импульсы, которые воспринимает любой стоящий рядом человек. В ярко-зеленых глазах женщины таилась загадочная улыбка, которая опаляла сердце мужчины еще сильнее. В силу клановых особенностей у этой женщины были, пожалуй, слишком полные губы и слишком выпуклые ноздри, но представитель сильной половины человечества, раз посмотрев, просто неспособен был заметить никаких изъянов ее внешности.
Она была одета в черное шелковое платье, плотно обтягивающее ее великолепную фигуру. Что стоит ее внешность, она прекрасно знала. Это чувствовалось, и каждое ее движение было исполнено истомой, наслаждением собственной красотой и гибкостью, чувственной негой и соблазном. Увидев Мэлокайна, она улыбнулась и чуть подалась вперед, словно хотела его обнять. Но не обняла.
– Здравствуй, Мортимер, – чуть растягивая слова, произнесла она. – Рада тебя видеть. Заходи.
– Здравствуй, Банга, – ответил Мэл и с облегчением вздохнул.
Он чувствовал, что здесь будет в безопасности, что здесь его не достанут ни Блюстители Закона, ни черные маги.
Жизнь на острове Рикардо Алзара даже Моргану поразила своей безалаберностью, хотя девушка была и так-то не слишком привычна к порядку. Половину своей жизни она прожила в Провале, где за ней ходили служанки, и ей не приходилось даже кровать за собой заправлять. Позднее, в доме Мэлокайна, она почти ничего не делала по дому. Еще со времен ее болезни повелось, что готовил и прибирался ее муж, со всем остальным справлялась бытовая техника, которой Мэл непременно набивал полный дом. Ну а если Моргана жила у отца или брата Руина, то за ней опять же ухаживала служанка, только на этот раз оплачиваемая по положенному трудовым кодексом тарифу.