Вокруг ещё кипел бой, а Огустин уже покончил с двумя своими противниками. И с третьим, напавшим на него после того, как погибла Тиана. А вот спасти от гибели свою ученицу начальник приюта не успел: всё же он был обычным человеком, а не богом или хотя бы его слугой из высшего мира. Нет, была ещё возможность помолиться Иссону о спасении жизни Тианы, может, пока кровь ещё оставалась в жилах, бог бы и откликнулся на зов и исцелил раны девушки. Но будет ли услышана эта молитва — Огустин не знал. А вот то, что Балису приходилось туго, он знал точно. На выручку своему другу поспешил, было, Наромарт, так же победивший своих противников, но того опередил ещё один отряд легионеров, видимо, последний резерв, предводительствуемый центурионом. Подземный эльф вынужден был принять бой с новыми врагами и не мог ничем помочь человеку. Трудно приходилось и принцу Сашки, оборонявшемуся своим почти игрушечным мечом от вооруженного гладием легионера, но мальчик пока держался, а Битый и Олус почти справились со своими врагами и вскоре могли прийти ему на помощь. Поэтому, сжимая в руках посох, изонист поспешил на помощь Балису.
Сокрушенный додекан пал к ногам благородного сета Олуса Колины Планка, орошая кровью утоптанную землю дворика — и благородный сет тут же позабыл об этом человеке. Когда идет бой, думают не о поверженных, а о живых. Рядом сражался Битый. Судя по тому, что крови на одежде не было видно, а его противник стоял на ногах очень не твердо, побеждал в схватке Воин Храма. Чуть дальше в окружении нескольких тел в медных панцирях лежала на земле пронзенная пилумом Тиана. Огустин бежал через двор куда-то влево, похоже, к хижине, в которой жили ольмарцы. А посреди двора, отбиваясь мечом от полудюжины окруживших его легионеров, кружился в вихре битвы Наромарт. Опытный воин, Олус не мог не оценить незнакомую, но эффективную технику нечки. Но любоваться этим зрелищем было некогда: техника — техникой, а в любую минуту священник неизвестной богини мог получить смертельный удар пилумом.
Сашку от напряжения била крупная дрожь. Рапиру он впервые взял в руки уже после того, как попал на Тропу. До этого же, как и все станичные мальчишки, разумеется, казаки, а не иногородние, учился сражаться с саблей — и умел ей владеть очень неплохо. Освоить рапиру посоветовал ему Михаил-Махмуд: сабля для подростка всё же слишком тяжела и поэтому не очень удобна. Он же время от времени приводил ему учителей — таких же, как и он сам, странников межмирья, сохранивших из прошлой жизни навыки владения холодным оружием. Сашка тренировался с интересом и большим желанием: отчасти из-за того, что на Тропе у него оказалось неожиданно много свободного времени, которое нужно было хоть как-то занять, отчасти просто из любви к фехтованию как таковому. Последнее время каждый новый учитель отмечал умение мальчика, взять хотя бы Саида, того, что был в караване Михаила-Махмуда в последнюю встречу. Но лицом к лицу с настоящим врагом, в бою не до победы, а до смерти, с рапирой в руке Сашка оказался в первый раз.