— "Тогда я тебя предупреждаю только о том, что я не имею понятия, кто он такой и чего от него можно ожидать. Поэтому если что — на магию лучше не рассчитывай".
— "Ты с ума сошел — я же вампир! Без магической энергии я в пыль рассыплюсь через минуту!"
— "Угораздило ж тебя… Ладно, попробуем менее радикальное средство".
Наромарт ощутил, как перед глазами словно сгустилась магическая энергия.
— "Фильтр", — подтвердил Защитник. — "Но его можно пробить. Надеюсь, что взор твоего приятеля не так опасен, как у катоблепаса".
— "А что, взгляд катоблепаса это прошибает?"
— "Одно из двух: либо да, либо нет".
Перспектива явно не относилась к числу самых приятных, однако другого способа договориться с таинственным незнакомцем, похоже, не существовало.
— Что ж, я готов посмотреть в твои глаза.
Наромарт откинул капюшон и увидел прямо перед собой сильно уменьшенную голову дракона с огромными глазами, испускающими красноватый свет. Несколько мгновений, показавшихся волшебнику бесконечно долгими, они смотрели друг на друга, затем его собеседник отвел свой взгляд.
— Ты не трус. Ладно, пришел убить — так убивай. Всё рано, цепи не позволяют мне сопротивляться.
— Да не собираюсь я тебя убивать.
— Тогда для чего же ты сюда пробрался?
— Мне нужно было узнать, как Зуратели делает свои скульптуры. С помощью какого устройства или там артефакта…
— Устройства? — возмутился таинственный собеседник. — Какое ещё устройство? Я никому не позволю таких оскорблений в мой адрес!
— А ты здесь при чем? — изумился вампир.
— Ты что же, думаешь, что этот убогий человек мог самостоятельно создать столь прекрасные статуи? Ха… Только мы можем по-настоящему творить с камнем всё, что захотим.
— То есть, эти скульптуры сделал ты?
— Да, хотя и не по своей воле. Увы, я не могу сопротивляться его власти. Видишь, я прикован к этим стенам и с цепями мне не справится.
— Почему? Я догадался, что натурщиков обращает в камень твой взгляд. Почему ты не окаменил Зуратели?
— Во-первых, он слишком умён… я хотел сказать — слишком труслив, чтобы посмотреть в мои глаза. А во-вторых, это не поможет мне избавится от цепей, и я подохну здесь от голода и жажды. Ты не подумай, я не боюсь смерти, но я решил, что если это произойдёт, то у проклятого Зуратели есть шанс, что его кто-то расколдует. И он будет праздновать победу на моих костях… О, если бы я знал, что Зуратели и его слуга погибнут вместе со мною, я бы не то, что умер от жажды, я бы позволил прибить себя к этой стене гвоздями…
Вбить гвоздь в камень, из которого были сложены сцены, не смог бы, наверное, и гигант. Но вампир не успел даже заикнуться об этом, поскольку Дранго Хардлонг очень недоверчивым голосом поинтересовался: