— Самоделками? Это как?
Удовлетворить мальчишкино любопытство морпех не успел: вернулся Школта. Вслед за ним шел парнишка Сережкиного возраста, такой же конопатый и с такими же пепельно-серыми волосами, как и Петька.
— Это Лит, — представил мальчика хозяин харчевни. — Он проводит вас по городу.
— Очень хорошо, — ответил Балис, поднимаясь из-за стола. — Сначала нам нужно к ювелиру Сежену…
Ювелир оказался худощавым мужчиной средних лет с болезненно-желтоватой кожей и набрякшими тёмно-синими мешками под глазами.
— Чем могу служить, почтеннейший? — приподнялся Сежен навстречу раннему покупателю.
— Да вот, почтеннейший Сежен, продать одну мелочевку желаю. Мне Йеми из Прига твою лавку посоветовал…
— Йеми, гм… А что продаешь?
— Браслет.
Балис выложил на стойку толстый золотой обруч.
— Чистое золото, почтенный, без обмана.
Познания Гаяускаса в драгоценных металлах были ограниченны тем, что он когда-то читал в ценниках ювелирных магазинов. Но эльфу капитан доверял: раз тот сказал, что это — золото, то так оно и есть. В конечном счете, в сказках на каждого эльфа приходится хотя бы башмак, а чаще — горшок, золота…
— Гм… Золото…
Ювелир взвесил браслет на ладони, а затем попробовал на зуб. Варварский способ определения качества в его исполнении впечатлял своей непосредственностью.
— И сколько ты за него хочешь?
— Полдюжины сотен ауреусов, — выпалил Балис заученную сумму.
— Гм… Полдюжины… Что ж… Можно… Подожди меня…
Сежен вышел через низенькую дверь в заднюю комнату. Через несколько минут он вернулся, неся в правой руке объёмистый мешок.
— Здесь четыре с половиной сотни. Гм… Здесь — остальное.
В левой руке ювелира оказался мешочек поменьше.
— Я полагаюсь на твою честность, почтенный. Пересчитывать не стану. Но если что, то Йеми передаст тебе моё недовольство.
— Гм… Недовольство… Гм… Как тебе будет угодно, почтенный… Гм…
— Да, вот ещё что, есть у меня ещё одна вещица.
Жестом заправского фокусника Балис протянул торопийцу камушек ярко-оранжевого цвета размером с фасолину.
— Могу продать и её.
— Гм… Интересно.
Камень Сежен рассматривал долго, то на просвет, то сквозь какое-то подобие лупы, царапал им стеклышко… Наконец, спросил:
— Почем уступишь?
— Рубицель — камень редкий, — уклончиво ответил Балис. — Сам понимаешь, дешево не отдам.
— И всё же?
— Две дюжины гексантов. Причем именно гексантов, ауреусы мне не нужны.
— Гм… Именно гексантов? Будь по-твоему.
На сей раз, из задней комнаты он вынес туго набитый кожаный кошель.
— Две дюжины, почтенный. Как ты сказал.
Балис высыпал содержимое кошеля на стойку, неторопливо пересчитал большие тяжелые монеты. Их и вправду оказалось двадцать четыре.