— Спортсмен, наверное, — усмехнулся Балис, державшийся рядом с более слабым в этой стихии казачонком.
— Скажете тоже. Спортсмены — это в цирке. Французская борьба. Я видел в Екатеринодаре. И в Таганроге… элп…
На последней фразе предательская волна залепила подростку рот. Глотнув изрядную порцию горькой и солёной воды, Сашка смолк.
— Ладно уж, помалкивай, — посоветовал Балис. — На берегу поговорим.
Но до отдыха на берегу было ещё очень далеко. Вернувшись из заплыва, они не стали выбираться на берег, а продолжили купание. Мальчишки на мелкоте затеяли обычную ребячью возню, когда салки переходят в брызгалки, брызгалки в борьбу, борьба в нырки на дальности или на продолжительность, ныряние снова в салки и дальше по кругу. Гаяускас, рассудив что излишняя опека парням только во вред, всё-таки решил нагрузить себя посерьезней, устроив себе тест не на дальность, так на скорость. Как и следовало ожидать, форму он подрастерял, но не так сильно, как этого опасался. Пару месяцев потренироваться на совесть — и можно снова принимать роту и готовить ребят к заданиям любой сложности. Да только кто ему эту роту даст?
— Классно вы плаваете, — уважительно протянул Серёжка, когда Балис завершил тренировку.
— Ну, ты тоже неплохо. Занимался?
— Немного, — скромно потупился мальчишка. — Я в детстве с вышки прыгал.
— В детстве, — хмыкнул Сашка. — Старичок ты старенький. Руки вон дрожат.
— Это он замерз, — на всякий случай взял Серёжку под защиту офицер. — Вылезайте, позагараем.
Местное светило уже изрядно склонилось к горизонту. Как раз подходящее время для солнечных ванн. Но Серёжка по молодости лет этого не понимал.
— Мы лучше ещё поплаваем. Правда, Сашка?
— Да, мы ещё…
— Ну, купайтесь. Только, пожалуйста, без меня далеко не уплывайте.
— Ладно…
Отойдя подальше, Гаяускас с удовольствием растянулся на горячем песке. Приятно гудели уставшие мышцы.
— Всё правильно. Когда дела сделаны, то и отдохнуть не грех.
— Дед?!
Балиса словно пружиной подбросило. Повернулся на голос, открыл глаза. Ирмантас Мартинович сидел, привалившись спиной к скале так, что плескавшиеся в море мальчишки не могли его видеть. И выглядел так, словно пришел сюда с севастопольского пляжа, на котором они с Балисом отдыхали в августе девяностого. Морпех преодолел в себе совершенно детское искушение немедленно вскочить и потрогать: живой человек перед ним или иллюзия.
— Удивлён? — поинтересовался адмирал. — А мог бы уже привыкнуть.
— К чему привыкнуть? — настроение у Балиса сразу испортилась. — К тому что вокруг бродит полно непонятного народу, которые знают обо мне больше, чем я сам и при этом только и делают, что говорят загадками? Ты-то хоть настоящий?