Значит надо идти. Сидеть и рассуждать легко, ему лично (если не брать в расчет любовь ко всему живому) засуха особого вреда не принесет. Но жить в пустыне? Нет уж. От одной мысли становилось не по себе.
Отсюда до города - четыре дня пешего пути, - мысленно прикинул он, вспомнив немногословные пояснения Кирилла. - Сколько времени уйдет на медленное, тягучее и опасное продвижение по уровням мегаполиса он не знал: все внешние входы в зоны технического контроля замуровали еще лет сто назад, после так называемого "бунта машин". Чего бунтовали - Остин не помнил.
Нет, на людей он зла не держал. Жизнь штука сложная. Она не грядка, на которой запросто можно рассортировать, что есть полезное, культурное растение, а что сорняк. Жизнь она… ну как дикое целинное поле, смешанный травостой, - все сосуществует в гармонии, и с лесного луга, например, сорняков уже не потаскаешь, там каждая былинка друг с другом связана.
Так и в жизни. Нет четкой градации - вот ты плохой, а ты хороший. Особенно размыты подобные понятия у людей.
Пойду, - решил он, вставая с камня. - Попытка спасти окружающую природу стоит риска.
* * *
Будущее не предопределено. И ты никогда не угадаешь, что от него ждать.
Любимые фразы Кирилла, который на протяжении года являлся для Остина единственным собеседником.
Мысль, впрочем, справедливая.
Вернувшись домой и открыв подпол, где хранилось различное снаряжение, Остин начал собираться в путь. Он брал всего понемногу - и запасных нейромодулей, и пару автоматических пистолетов, и пищевых таблеток, - теперь вылазка в город в его понимании стала все равно, что путешествие на край света, в саму неизвестность, не знаешь, что точно понадобиться, а что нет, не предугадаешь кого встретишь, с какими опасностями или напротив - благоприятными обстоятельствами столкнешься.
Смутная, пробудившаяся память о событиях прошлого подсказывала: надеяться на авось, или на чудо нет смысла. Люди по непонятной причине не любили себе подобных, хотя настоящего повода для вражды (как интуитивно предполагал Остин) вроде и не было. Или был, но его истоки уже прочно скрыты наслоениями прошлого, они часть давней истории, памяти о которой у него не сохранилось.
Размышления не мешали сборам в дальний путь.
Старая, изрядно потрепанная одежда, которую однажды принес Кирилл, теперь пригодилась. Брюки, куртка и кроссовки скроют многое, но конечно не все.
…Снаружи раздались шаги, тихо клацнул замок двери.
Остин продолжал сборы.
Через минуту проем двери, ведущей в подвал, заслонила тень.
– Остин, привет.
– Здравствуй, Кирилл. - Он выпрямился, обернулся, ответил на рукопожатие.