Утро обещало быть ясным. Не по-летнему, когда природа вокруг напоена романтикой и птичьими голосами. Зимний рассвет морозен и бодрящ. До бьющего тело озноба и одновременно - до пронзительной ясности духа.
Пахло дымом печей. Следов пожарищ оказалось немного. Зато то тут, то там грязноватый городской снег был изукрашен багровыми пятнами крови. Трупы тоже лежали, хотя нечасто. Какие-то наверняка были прибраны соседями, знакомыми.
Ближе к Кремлю картина сразу стала меняться. Бунтовщики вымещали злость за неудачный штурм на ближайших жителях. Власти, в свою очередь, по мере возможности поработали артиллерией по дворам, в которых укрывались блокировавшие Кремль стрельцы. Вон тот угол дома явно разрушен удачно попавшим ядром.
На площади выгнанные жители под строгим присмотром солдат складывали мертвых мятежников. И - отдельно - людей иных званий. Уж не понять, примкнувших к бунту или, наоборот, ставших его жертвами.
Кроваво-красное солнце вставало над Москвой, желало посмотреть, что натворили люди за время его отсутствия на небе.
Куда-то неслись всадники. Неожиданно оказалось, что помимо бутырцев за стенами находилась кавалерия. Немногочисленная, не пожелавшая участвовать в деле вчера, зато готовая поспособствовать поиску разбежавшихся, сломленных духом, напрочь проигравших стрельцов.
Деловито строились солдаты. Командор заметил в их числе егерей и чуть поморщился. Неприятно, когда через голову кто-то пытается распорядиться твоими людьми. Каким бы он ни был начальником.
Пришлось первым делом направиться к своим ротам. От них навстречу устремился румяный от мороза Клюгенау.
– Потери есть? - прервал его несостоявшийся рапорт Командор.
– Четыре зольдата - ранены. Мы только стреляль, - важно изрек фон Клюгенау.
– А потом - вязаль, - без тени иронии продолжил за него Кабанов.
Он неплохо представлял разыгравшееся вчера сражение. Точнее - избиение мятежников.
– О, я, - подтвердил Дитрих. - Шеин и Гордон очень хвалили полк. Говорили, напишут царю.
Напишут. Только обо всем ли? Но вслух озвучивать мысль Кабанов не стал.
Из ворот в окружении небольшой свиты выехал Гордон. Как всегда, в латах, сейчас покрытых изморозью, бодрый, прямо держащийся в седле. Увидел Кабанова и немедленно поскакал к нему.
– Полковник! Мы вчера вас не ждали! - Старый генерал слез и с чувством прижал Сергея к холодной кирасе.
Кабанов коротко доложил о марше и событиях в Кукуе.
– Моим людям нужен час отдыха, после чего готовы выполнить любой приказ, - закончил он.
Лучше бы покончить с делами сразу, только люди не железные. И заслужили хотя бы горячий завтрак за все труды.