Продолжал призывно стучать барабан. Егерей в шеренгах становилось больше, и лишь кто-то собирал раненых и убитых.
Ротный Олсуфьев наконец тоже подбежал к неполному строю. Возбужденный, без треуголки, он натолкнулся на взгляд Кабанова и замер неподвижной статуей.
– Шарф! - Командор требовательно протянул руку.
Сзади торопливым шагом подтягивались арьергардные роты.
Олсуфьев смотрел на полковника непонимающе.
– Офицерский шарф! - повторил Сергей.
– Но…
– В солдаты без выслуги! - рявкнул выведенный из себя Командор и обратился к прапорщику. - Шевелев, принимай роту! Прапор отдай кому из надежных.
– Не имеете права… - начал Олсуфьев. Он происходил из хорошей фамилии и даже был отдаленной родней Шеину.
Подскочил Лука с так и не вложенной в ножны окровавленной саблей. Перевел взгляд с капитана на полковника, вникая в суть конфликта.
– Было бы рядом дерево, вздернул бы за нарушение приказа в боевой обстановке, - ледяным тоном сообщил Кабанов.
Вид полковника не сулил ничего доброго.
– Шевелев, веди роту! Если есть убитые и раненые среди егерей, забрать. А ты, Лука, гони невольников к горе. Только чтобы не отставали. Кого подберешь, того подберешь. Нет так нет. - Есть ситуации, когда мимолетная доброта может обернуться всеобщей бедой, и быть добрым Кабанов не собирался.
Вновь зловеще прошипели ракеты, уходя в сторону маячивших в отдалении всадников. Долететь до цели они не могли, зато послужили напоминанием неосторожным и горячим.
Олсуфьев наконец понял, что его оправдания никто слушать не будет, и стянул с себя офицерский шарф.
Теперь уже никто не стрелял, и лишь выкрики казаков разносились над местом трагедии. Да слышались местами стоны раненых людей и храп лошадей.
Вся толпа остановилась у подножия горки. Кабанов и Клюгенау торопливо указали капитанам места для их подразделений, а сами поднялись к Гранье.
Бравый артиллерист спокойно покуривал трубку да временами припадал к подзорной трубе, высматривая, не появилось ли в пределах досягаемости достойных целей для его пушек и ракет.
– Думаю, больше не полезут, - без вступлений поведал Гранье подъехавшим офицерам.
– Все равно надо прорываться. - Командор привычно принялся прикидывать оставшийся путь.
– Йа-а, осталось шуть-шуть, - поддержал Клюгенау.
Оставаться на ночь в нескольких километрах от берега - и глупо, и самоубийственно.
– Луку позовите. - Командор посмотрел на пройденное, и лицо его чуть дернулось.
Звать казака не было надо. Он сам оказывался в нужном месте и теперь торопливо двигался к месту импровизированного совещания.
– Пока стихло, пусть твои атаманы-молодцы вернутся и подберут живых, - Кабанов не приказывал, а лишь предлагал.