Во второй роте солдаты отрабатывали штыковой бой. Еще дальше звучал барабан, и под его перестуки солдаты выполняли всевозможные перестроения. Это потом слово "шагистика" станет звучать пренебрежительно. Пока же без нее элементарно не обойтись.
Пока обошел все роты, время приблизилось к обеду. Последними на поле были охотники. Но у них программа была несколько иная. Одни учились метать в цель ножи, другие отрабатывали различные приемы боя без оружия, наконец, в отдалении полдюжины лучших стрелков старательно учились обращению с новым барабанным ружьем.
– Продолжайте занятия, - Кабанов махнул Ширяеву рукой. Мол, обойдемся без чинов.
Не без удовольствия принялся наблюдать за ходом занятий. Но помимо вполне понятных чувств опытный Ширяев уловил еще нечто, явно скрываемое от посторонних.
– Дурные вести, Командор? - Ширяев только в самых официальных случаях обращался к командиру по званию. В основном предпочитал или по прозвищу, или по имени. По прозвищу чаще. Это было напоминанием о тяжелых, но, при взгляде из настоящего, не самых худших временах.
Памяти свойственно окрашивать прошедшее в романтическую дымку. Хотя какая на море может быть романтика?
– Нет. Как и хороших. - Кабанов инстинктивно полез за трубкой, с огорчением повертел ее в руках и спрятал вновь.
Раз уж остальные в данный момент обходятся без перекура, то негоже командиру быть исключением.
– Тогда что же?
Ширяев подсознательно ждал, что Командор отшутится или уйдет от вопроса, однако, вопреки ожиданиям, Сергей тихо произнес:
– Сам не пойму. Вторую неделю что-то гнетет. Как будто должно случиться нечто нехорошее. А то и уже! случилось, и лишь мы в этих краях ничего не знаем.
– Вроде бы все… - начал Григорий.
– Знаю, - перебил его Командор. - Стрельцы отправлены в Москву без всякой дембельской службы.! Турки ведут себя тихо. Князь-кесарь к нам претензий! вроде бы иметь не должен. И все равно неспокойно на душе. Может быть, просто устал. Хочу к своим. Побыть с ними, отдохнуть.
Как ни живи службой, но иногда так хочется навестить свой домик в Коломне!
– Я тоже, - признался Ширяев. - Маратика увидеть, Сергея… - Своего второго сына Григорий назвал в честь командира.
Помолчали. Потом Командор встрепенулся и произнес:
– Давай сегодня позовем Костю и Валеру. Посидим, вспомним былое. Глядишь, легче станет.
Он стоял спиной к городу, поэтому не видел того, что первым заметил Ширяев. Зато сразу обратил внимание, как глаза Валеры сузились, пытаясь что-то разглядеть.
– Кто там? - оборачиваться Командор не стал.
– Не пойму. Скачут двое. Один - явно казак, а второй… - Ширяев напрягся еще больше. - Вроде Петрович. Но не уверен.