Их слабостью был рационализм мышления - на БМК никогда не монтировались лазерные комплексы.
«Беатрис» это знала не хуже чем они.
В небе расцвели пять ярчайших бутонов пламени.
Инсект заверещал, из отсека башенного орудия раздалось бессвязное, но восторженное ругательство Огюста, Патрик Хигс потрясенно смотрел на падающие в трясину горящие обломки, а его бескровные губы медленно шевелились.
Инсект заткнулся на полуноте, отпрянув к стене десантного отсека.
Из люка спрыгнул Огюст.
- Ты умеешь молиться тварь? Тогда молись! - Его рука схватила инсекта, приподняла его, встряхнула, впечатав в стену отсека. - Читаешь мои мысли? Понимаешь теперь, что вы сделали?! Нам всем - полный абзац! Ну, вы - понятно, а людей за что? За твое тупоумие, тварь колченогая? Они же не остановятся, пока не уничтожат ВСЕХ!
- Огюст, остановись!
- Ольга, помолчи. Я благодарен тебе, но…
- Оставь его в покое, я сказала!
Роше медленно повернул голову. Ему в лоб смотрел холодный зрачок импульсной «Гюрзы».
- Выстрелишь?
- Не сомневайся.
- Стреляй. - Губы Огюста искривились в усмешке. - Я не понимаю, ты действительно с ними?
- Ты сейчас не поймешь ничего. Видел свою смерть?
- Видел.
- Хочешь жить?
- Допустим.
- Тогда ты будешь слушать меня. Я ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ!
- Отпусти его, Огюст… - Вмешался Патрик. - Оля только что спасла всех нас.
- И что с того?
- Давай хотя бы выслушаем ее.
- Ладно. - Роше отпустил инсекта и тот, словно куль ополз на пол десантного отсека. - Ну, я слушаю твои предложения, - он угрожающе повернулся к Ольге.
- Мне нечего тебе сказать. - Холодно ответила она. - Нет времени на разъяснения. - Она прилагала неимоверные усилия, чтобы не дать сейчас волю рвущимся наружу чувствам, - пережив остервенелую атаку, впервые заглянув в глаза смерти, как видит ее человек, она стала другой: сейчас ей, как никогда раньше хотелось жить. Предательски дрожал подбородок, на глаза наворачивались не прошеные слезы, но она не имела права на человеческую слабость. Как бы не хотелось ей в эти секунды шагнуть к Огюсту, просто прижаться к его груди и разреветься, сбрасывая застывшее в рассудке неимоверное напряжение, она не могла этого сделать.
Рефлексия бойца.
Нет времени на медленные танцы.
Нет времени, чтобы поддаваться желанным чувствам. Только она видела выход из положения.
Повернувшись к инсекту, Ольга отключила мнемонический блокиратор. Огюст, боясь пропустить что-то важное, машинально повторил ее жест, Патрик то же.
Слышишь меня насекомое?
Да.
Ты будешь подчиняться, и я сохраню тебе жизнь.
Моя жизнь вне муравейника не имеет значения.