Скудный запас энергии все же позволил выдвинуться четырем опорам. Теперь механизм занял верное пространственное положение относительно поверхности, антиграв выключился. Мусор, представлявший собой органические остатки болотной живности и фрагменты выцветшего от времени хитина, градом посыпался на землю.
Инсект перепуганный и озадаченный, тем не менее, не убежал, - его попытка юркнуть в одну из нор привела к плачевному результату. Пока работало устройство антигравитации он смог совершить лишь длинный плавный прыжок, не соизмерив рефлекторного усилия с пониженной в локальной зоне силой тяжести. В результате, не прекращая верещать, инсект с плеском обрушился в болото, откуда выбрался мокрый, напуганный и озадаченный.
Однако его потуги исследователя на этом не прекратились.
Сомкнув жвала, он вновь приблизился к загадочному устройству. Теперь, когда ложемент стоял на выдвинувшихся опорах, кресло пилота приняло вертикальное положение и насекомое быстро сообразило для чего предназначено центральный компонент загадочного механизма.
Пересилив инстинктивный страх, он пролез между амортизационными дугами и уселся в кресло.
Через несколько секунд, поерзав в кресле, он видимо понял, что оно никак не приспособлено к анатомическим особенностям строения его тела, и хотел встать, но не тут-то было: включившаяся в работу автоматика ложемента, воспринимая давление на встроенные в кресло датчики, задействовала механизм страховочных ремней, которые, выхлестнувшись из специальных гнезд, крест-накрест перечеркнули грудь насекомого, прочно пристегнув его.
Инсект заорал от боли и страха.
Давление ремней безопасности зримо продавливало хитин на его груди, он пытался вырваться, но не мог. Из «нор» выскочило с десяток насекомых, но их суета вокруг пленившего сородича механизма не приносила ощутимых результатов.
Беат, наблюдавшая за сценой, разыгравшейся на небольшой возвышенности, приняла решение действовать.
Момент подходящий, испуганное насекомое по наблюдениям относилось к разряду разумных особей, значит, оно владело хотя бы минимумом необходимой информации.
Незнание языка скрежещущих звуков не останавливало: Беат полностью отдавала себе отчет в телепатических способностях инсектов, а часть ее программного обеспечения была узко специализирована для чтения и распознавания мысленных образов, при этом она была стопроцентно защищена от какого-либо мнемонического воздействия. Логика, толкнувшая ее на попытку допроса, была проста: она знала, что инсекты успешно воздействуют на рассудок человека, значит, природный механизм формирования мысленных образов у людей и насекомоподобных существ имеет в своей основе один и тот же биологический принцип. Она не сомневалась, что сможет воспринимать мысленные образы телепатируемые инсектом, другой вопрос, сможет ли она адекватно распознать их?