– Геерал! Крлева жжет Всс…
Генерал? Я покосился на эполет. Звездочек, естественно, не увидел и слегка неуютно подвигал шеей.
– Королева, говоришь? - я кивнул головой. - Веди!
Он чуть не поперхнулся. И вытаращился на меня, словно я сказал несусветную глупость.
– Как это «веди»? Вы… вы должны сами выбрать ее!
Продолжая улыбаться, я ласково положил руку на его плечо и склонился так, что мог посмотреть в его глаза.
– За что такая честь?
– Вы гость!
– А остальные?
– Ну… Они… как бы вам сказать, - он неуверенно помялся, подбирая слова, а затем, видимо найдя их и довольно улыбнувшись, произнес: - Они… члены… ммм… клуба.
– Я что же, единственный гость? - я немного подозрительно оглядел его мешковатую фигуру.
– Нет! - неожиданно твердо и торжественно сказал он. - Но выбор за вами.
– И могу выбрать любую даму на празднике?
– Разумеется!
Он нетерпеливо подвигал копытами.
– А пригласившую меня?
– Попробуйте, - толстяк несмело улыбнулся. Он обвел зал рукой. - Они ждут, Ваше Превосходительство…
Предоставленный самому себе, я бродил по залу, лениво перебрасываясь дежурными фразами с неуловимо похожими друг на друга гостями. Все они, даже пожилые, были гибкие, подтянутые и грациозные, словно кошки. Создавалось впечатление, что я попал на вечеринку спортивного клуба.
Мне улыбались, будто старому знакомому, иногда обращаясь ко мне с пустяковыми фразами на языках, точно соответствующих костюму говорящего.
Пожилой загорелый господин в роскошном шелковом кимоно и говоривший на чистом японском, правда, с легким непонятным акцентом, пожелал мне удачного выбора. И я не нашел ничего лучше, чем ответить ему старинной танкой Басе на императорском диалекте, которым владел довольно сносно. В результате мы обменялись церемониальными поклонами и разошлись, довольные друг другом. Другой господин в расшитом золотом камзоле времен короля Людовика 14 оживленно болтавший на незнакомом мне языке с девушкой в тонкой нежно-голубой накидке-пеплосе, посетовал на жаркую погоду, правда, перейдя для этого на древнеславянский. Сомневаюсь, что фраза «У природы нет плохой погоды» в моем переводе на старофранцузский выглядела вполне пристойно, но он меня понял.
Женщины в кринолинах, декольте, туниках и еще черт знает в чем были молоды, если судить по голосам и манере двигаться, и хороши собой, что вытекало из их уверенности по отношению к собеседникам. Ничего больше сказать было нельзя, так как лица полностью закрывали тонко сделанные маски, многие из которых были настоящим произведением ювелирного искусства. Но той, которую я искал, не было. Это я знал точно, потому что тогда, днем, точно запомнил ее запах. А это, как известно, не лицо. Его не скроешь.