— Ты, ты… — вскочила я и залепила ему звонкую пощечину. — Скотина ты, вот кто!
— Ты что, сдурела?! — обиженно протянул Сашка. — У меня и так все болит!
— Не имей привычки брать чужое оружие без спроса! — взорвалась я. — Зачем ты его убил?
— Затем, что нам самим пригодятся эти деньга, идиотка! Я не позволю себя так унижать! Меня держали тут, как собаку!
— А что ему оставалось делать? Ведь ты занял у него эти деньги полгода назад и не думал отдавать!
— Я же не виноват, что курс растет как на дрожжах! Тем более, что у него бабок и так немерено! От несчастного полтинника не убудет, а нам с тобой он совсем не лишний!
— Тебе все равно придется отдать эти деньге тем людям, у которых я их просила!
— Да брось ты, Лариска! Им за счастье поделиться со мной! — усмехнулся Сашка.
— Я бы этого не сказала. Ты даже предстают» не можешь, через какое унижение мне пришлось пройти!
— Ничего, дорогая, деньги всегда достаются через унижение. По-другому просто не бывает!
Бывает, еще как бывает! Ты просто не знаешь. При твоей работе за деньги, конечно, нужно унижаться! Не надо было убивать этого человека! Он же не сделал ничего плохого! Он вернул свои деньги, и все!
Сашка нахмурился и сквозь зубы процедил:
— Давай договоримся на будущее, Лариса! Существуют чисто мужские дела, в которые бабе залезать нет никакого резона. Я сам буду решать, что мне нужно делать, а ты не суй свой нос куда тебя не просят.
— Ах гак! Тоже мне — мужские дела! Тогда какого черта ты мне звонил и умолял собрать деньги! Вот и решал бы свои дела по-мужски, без моего участия. Скажите, пожалуйста, — крутой какой нашелся! Ты выстрелил из моего пистолета! На нем уже висит один труп. Зачем мне нужен второй?!
— Тогда возьми и избавься от этого оружия. Оставь его в этом погребе, и все!
— Мне без оружия нельзя.
Я еще раз с жалостью посмотрела на убитого мужчину, затем перевела взгляд на Сашку и, задыхаясь от злости, закричала:
— Гад ты ползучий, вот ты кто! Никогда не уважала мужиков, которые живут за счет женщин! Ты живешь за счет их труда, подонок! Ты ломаешь им судьбы, зная, что многие из них готовы на все, чтобы прокормить несовершеннолетних детей и престарелых родителей!
— Надо же, какие высокие слова! Ладно, кончай болтать, я должен был замочить этого гада! Пошли, надо выбираться. Вдруг кто-нибудь сюда нагрянет!
Мы выбрались из погреба и вышли на улицу. Я невольно сощурилась от яркого света, слепившего глаза. От Сашки воняло. Присмотревшись к нему, я заметила, что некогда шикарные брюки от костюма промокли насквозь.
— Что это? — удивившись, спросила я.