— Это и в самом деле странно. Зачем эту женщину в подвале держать, ведь такой запах разносится. — Мила встала и сделала несколько кругов по комнате. — Ну и поездочка у нас с тобой получилась. Пистолета нет, время пропало даром и еще неизвестно, чем все это закончится. И какого черта я пошла на эту авантюру…
— Ты жалеешь?
— Ну, а ты как думаешь?
— Значит, жалеешь. Но я ведь не знала, что так получится. Думала выкопаем шкатулку — и все. Эта дача принадлежит Костиному отцу…
Я рассказала Миле обо всем, что произошло между мной и Костей на больничном балконе. Мила дослушала меня до конца и ни разу не перебила. Когда я закончила свой сумбурный рассказ, она встала и ударила кулаком в стену.
— Ну почему ты мне сразу не рассказала?
— А что это могло изменить?
— А ты что, сразу не могла догадаться, к чему может привести эта поездка?!
— Не могла, — растерянно повела я плечами.
— Ну ты даешь! Я думала, ты хоть немного сообразительнее. Я с первого взгляда поняла, что Костин отец — законченный мафиози, к таким, как он, доверия нет. По нему сразу все видно: холеный гусь, морда хитрая, а что у него на уме, одному Богу известно. Если бы я знала, откуда ветер дует, никогда бы не согласилась на эту авантюру.
— Но откуда я могла знать, что на этой даче трупы валяются да убийцы греются?!
— А тут и знать нечего. Если бы ты рассказала мне эту историю сразу, то я бы тебе спокойненько объяснила, что никакой шкатулки тут нет.
— Как это нет?
— Молча. Нет и никогда не было.
— И с чего ты так решила?
— С того! Костя тебе это говорил почти при смерти. У него боли были страшные. Он на стуле не мог и пяти минут просидеть. Его папашка таскал сильные наркотики и давал медсестрам, чтобы они ему кололи. Наркотиков наколят, у него начинаются галлюцинации. Вот у него приход пошел, планка съехала, он и стал придумывать про какую-то любовницу. Он все это придумал, понимаешь? Помнишь тот вечер, когда нам сильно действующий наркотик вкололи? Мы с тобой тогда летающую тарелку увидели. Улавливаешь?
— Улавливаю… Ты хочешь сказать, что вся эта история не что иное, как болезненный бред Кости?
— Вот именно.
— Что-то мне в это с трудом верится. Мне кажется, что все, что говорил Костя, было самой настоящей правдой. Ты бы видела его глаза… Ты бы видела, каким он был искренним…
— Представляю. Только жалко, что ты не видела, сколько наркотиков ему перед этим вкололи. Господи, и в кого ты такая доверчивая!
Наступила пауза. Я достала платок, вытерла лицо и стала прислушиваться. Конечно, я не верила, что покойники могут оживать и приносить какое-то зло, но сидеть в темноте, зная, что где-то рядом умершая женщина, дело, скажем прямо, просто отвратительное.