Я посмотрела на часы и стала подсчитывать:
— Так. Пока они сюда приедут, это уже черт знает сколько времени пройдет. Пока они все увидят, все запишут, пока допетрят, что я единственная подозреваемая, пока начнут на меня охотиться, сидеть в кустах этой гребанной виллы и ждать моего появления… Ой, да у меня времени целый вагон и маленькая тележка. Прилечу в Москву, отсижусь на даче у друзей, а там буду думать…
Не дав сказать Анатолию даже слова, я вновь посмотрела на ночное небо и решительно направилась в дом.
— Маша, ты куда? — послышалось сзади.
— За чемоданом и на такси.
— Но ведь ночью в Египте такси не ходят.
— Ходят!
— И ты знаешь, что это опасно.
— А мне уже нечего бояться. После этого кладбища для отдыхающих я вообще ничего не боюсь.
— И все-таки такси сейчас не ходят.
— Плевать! Возьму чемодан и пойду в аэропорт пешком! — крикнула я и направилась в дом за чемоданом.
Поднявшись по лестнице, ведущей вверх, я прошла мимо спальни Анатолия и, как только зашла в свою комнату, принялась лихорадочно собирать вещи. Когда чемодан был полон, в комнату вошел Анатолий и сурово сказал всего два слова:
— Не глупи.
— Извини, но в тюрьму мне что-то не хочется.
— Не хочется, говоришь?
— Не хочется. Я, между прочим, для тюрьмы рожей не вышла. Мы же с тобой договорились: я уезжаю в Россию, а ты вызывай свою долбанную полицию. — В этот момент мое сердце ухнуло куда-то вниз, и я увидела, как Толино лицо исказилось в недоброй ухмылке.
— В тюрьму сажают не за рожу, а за поступки. Потому что за свои поступки надо отвечать. Значит, ты в аэропорт собралась?
— В аэропорт.
— Пешком?
— Пешком.
— С чемоданом?
— Своя ноша не тянет.
Как только я взяла чемодан в руки, Толя начал на меня наступать, безжалостно сокращая между нами пространство. Я пыталась отступать вместе с чемоданом, стараясь сохранить между нами хоть какую-то дистанцию, но Анатолий даже не думал останавливаться. Он наступал на меня до тех пор, пока я не очутилась около самой стены.
— В чем дело? — истерически взвизгнула я. — Ты не пустишь меня в аэропорт? Ты хочешь сдать меня полиции?
Я молча смотрела на Анатолия, а сердце у меня в груди так и колотилось.
— Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? — спросила я дрожащим от гнева голосом.
— Потому, что ты хочешь бежать и оставить меня с двумя трупами.
— Но ведь с тобой будет Лена.
— Эта Лена мне никто, ничто и звать никак.
— А мне показалось, что между вами что-то есть.
— В том-то и дело, что тебе показалось. Возможно, это глупая, бабская ревность.
— Ерунда. Я вообще ревновать не умею.
— А мне кажется, что наоборот.