– Что, слишком близко проходим?.. – чуть заволновался Семушкин.
– Перигей – миллион триста тысяч километров… – доложил штурман.
– Ну так чего же ты волнуешься? – удивился командир. – При нашей массе мы проскочим без проблем!
– А вот через трое суток и посмотрим, будут у нас проблемы или нет, – не то согласился с командиром, не то возразил ему штурман.
Семушкин прошел к командирскому месту и, усевшись в кресло, включил свою панель управления. Затем, повернувшись к Антонио, с улыбкой проговорил:
– Можешь отдохнуть… Только не слишком торопись в кают-компанию…
– Почему?.. – удивился тот.
– Потому что когда ты вбегаешь в кают-компанию, запыхавшись и вытирая пот, пани Станислава очень смущается!
Штурман за своей консолью хрюкнул, давя смешок, а Антонио покраснел.
– Мое отношение к пани Станиславе… – обиженно начал он, но командир его перебил:
– …Всем известно и не обсуждается. И тем не менее… в кают-компанию не торопись. Все равно пани Станислава туда еще не подошла.
Суджо махнул рукой, отключил свою панель и нарочито медленно выбрался из кресла. Однако стоило ему шагнуть в сторону шлюза, Ширяев словно бы про себя, но достаточно громко проговорил:
– На старт…
Следующий шаг Антонио был сопровожден словом:
– Внимание…
А когда люк шлюза с легким шипением открылся перед вторым пилотом, штурман гаркнул:
– Марш!!!
Шлюз закрылся за Антонио, а Семушкин и Ширяев рассмеялись.
– Я всегда считал итальянцев разбитными ребятами и дамскими угодниками, – сквозь смех проговорил Олег, – но, судя по нашему другу, их главное качество – робость!
– Но согласись, что пани Станислава может заставить сробеть любого! – возразил Егор. – Я и сам в ее присутствии робею!
Они замолчали, в памяти обоих предстала высокая белокурая красавица гидролог, относившаяся с презрением ко всем представителям сильного пола.
Бедный Антонио!!!
А в кают-компании в это время собирались возвращавшиеся на Землю сотрудники «Внеземелья» и свободные от вахты члены команды. Пассажиры только что позавтракали и теперь, входя в кают-компанию, решали, чем будут заниматься в течение дня. Но едва их взгляды падали на обзорные экраны, демонстрирующие окружающее транспорт пространство, как они замолкали и потихоньку рассаживались в расставленные по кают-компании кресла.
Открывавшаяся взгляду панорама была вполне достойна их молчания!
Прямо перед зрителями расстилалось черное пространство вселенной, усеянное мириадами звезд, среди которых, чуть правее курса корабля, крупным бриллиантом сияло желтоватое Солнце. А слева, казалось, совсем немного ниже траектории полета «Северного сияния» гигантским шаром вырастал Юпитер, поверхность которого была исчерчена голубыми, коричневыми, желтыми, красными полосами облаков, порой вытянутыми параллельно экватору, порой завивающимися гигантскими спиралями чудовищных вихрей! Создавалось впечатление, что огромная планета накатывается сбоку на крошечный планетолет с мрачным намерением раздавить несуразное создание людей, рискнувшее приблизиться к беспощадному гиганту. Рядом с матово-разноцветной громадой Юпитера ярко светились три из четырех галилеевых лун, и только скромница Европа пряталась позади своего царственного повелителя.