– Значит, не очень больной, – рассудил Лён.
– Он меня вывел из себя! Так, что я ему даже всыпала!
– Как? – удивился Зорко.
– Очень просто. Сказала “иди сюда”, взяла за локоть и дала такого шлепка, что его дрессированные лягушата расквакались на всю округу.
– Бедняга, – вздохнул Лён. – А почему он от тебя не спрятался?
– Посмел бы только! Он меня слушается…
– Слушается, а лекарства не пьет, – поддел Зорко.
– Потому что глупый…
– А как же ты не промахнулась при шлепке-то? – хихикнул Зорко. – Или ты велела ему сделать т о с а м о е м е с т о видимым?
Динка сказала, что это лишнее. Она и так знает, где у вредных мальчишек находится место, по которому учат уму-разуму. И кое-кто в этом сейчас убедится, если не перестанет ехидничать.
Зорко хихикнул опять:
– Я-то не невидимка.
– Тем более, – сурово отозвалась Динка. И опять запечалилась из-за Ермилки. – Ну его… бестолковый такой. Я реву от досады, а он меня дразнит: “Ты не Динка, ты Зинка. Не “Дож”, а “Сле…”
– Невоспитанный ребенок, – голосом старинной классной дамы заявил Лён. – Ты должна быть с ним более строгой. А то неизвестно, кто из него вырастет… Ох, да он же не растет!
– Пока не растет. Не хочет… Он знаете что мне сказал, когда помирились? Уткнулся невидимым носом мне в колени и шепчет… нет, не скажу…
– Ну, Ди-инка! – взвыли Зорко и Лён. Зорко добавил: – Интересно же!
– Вам интересно, а я… Я потом скажу…
– Эй, дамы-кавалеры! – окликнул из сумерек старик Август. – Ужинать будете? Или мы с Румпелем и Тиви все поделим на троих!
Динка вскочила.
– Дедушка, мы идем!
Динка осталась ночевать.
Все долго не ложились. Маяк опять не горел. Это была пустая предосторожность: все равно за скалистым островком с крепостью переливался огнями и рекламами бессонный и шумный Льчевск – с моря его было видно за много миль. Но приказ есть приказ. Старику это было только на руку. Он снял с объектива на пушке парусиновый колпак.
– Дедушка, ты дашь нам посмотреть?
Старик Август дал. Смотрели подолгу. Ярусы звезд висели в черноте. Прямо задохнуться можно, какая она громадная, эта чернота и такое бесконечное в ней количество звездных миров. Среди звезд светились похожие на фосфорических медуз туманности. А разноцветные шарики планет похожи были на потерявшиеся елочные игрушки. Рядом с ними мерцали бусины спутников…
– Ну, молодые люди, пора и честь знать, – время от времени напоминал старик Август. – Мне надо работать.
“Молодые люди” говорили “ага” и опять с сопением оттирали от окуляра друг друга.
Наконец пустили к телескопу и деда. Он склонился над окулярной трубкой и спросил не отрываясь: