Псионикам не требовалась внешняя подпитка, всю свою энергию они выкачивали из самих себя. Каждый раз, когда Джедра и Кайана использовали свою силу, они уменьшали запас своих жизненных сил. При ментальном контакте или других простых действиях это было почти незаметно, но исцеление кого-нибудь другого требовало от псионического целителя огромного расхода энергии. Только отдых мог восстановить то, что терял целитель. Так что Джедра не удивился бы, если Кайана проспит до полудня - при условии, что эльфы дадут ей поспать. Но Джедра удивился, как это вообще эльфы дали им поспать так долго; если верить Галару, они обычно выходили задолго до рассвета.
Он быстро вышел из палатки, чтобы понять, что происходит, но первые же эльфы, которых он увидел, так холодно посмотрели на него, что он не рискнул спрашивать. Он нашел ту общую палатку, в которой раньше спали они с Кайаной, взял рюкзаки, свой и Кайаны, оставив старые матрацы; потом нос привел его к продуктовой палатке, где он взял несколько кусков рассыпчатого пирога и наполнил водой их меха. Вчера они не успели позавтракать, но сегодня никто не торопился. По-прежнему никто не сказал Джедре ни единого слова; на самом деле завидев его, они тут же уходили от него подальше. Может быть они смущаются из-за своего собственного поведения прошлой ночью, подумал Джедра. Почему бы у нет? В следующий раз, когда Сахалик решит избить кого-нибудь, Джедра сам с радостью закричит - Бой, бой, бой! - как они это делали. Вот тогда и посмотрим, как это им понравится.
Он взял еду и свои вещи, перенес их в палатку вождя и положил рядом с Кайаной. Медленно и неторопливо он принялся жевать свой кусок, глядя на спящую женщину. Она выглядела такой юной и невинной, голова лежала на согнутой руке, лицо вдавленно в матрац, маленький, круглый человеческий нос отвернут в сторону, а прямые коричневые волосы падают на глаза. Джедра разрешил своему взгляду прогуляться по изгибам ее гибкого тела, скрытого под одеждой. Даже через платье было заметно, насколько соблазнительны ее формы. Ничего удивительного, что Сахалик не устоял перед ее обаянием. И сам Джедра тоже, но он был согласен ждать, пока она опять заинтересуется им.
А может быть он просто не может заставить себя поверить, что она не испытывает к нему то, что он чувствует по отношению к ней? Джедра вырос на улице. Его домом была ниша в стене в конце глухого переулка. Люди из его окружения никогда не имели дела с женщинами темпларов. Но когда он и Кайаны были вместе в загоне для рабов, они были на одном социальном уровне - на дне - и это стерло их прошлое. Теперь, когда они внезапно очутились в роскоши, Джедра чувствует себя не в своей тарелке, а Кайана, без сомнения, вернулась домой.