– Нехорошо, – согласился Ислам, – я виноват, чем мне искупить свою вину, хотите, пойду повешусь?
– Ну зачем же такие крайности, просто надо возвращать книги в срок; а потом, что нам с того, что вы повеситесь? Мало того, что вы книгу у себя держали столько времени, еще и угрызения совести у нас будут, сплошные убытки библиотеке.
Ислам не стал настаивать.
– Хорошо, – сказал он, – заменим виселицу каторжными работами. Хотите, я вам полы вымою?
Девушка недоверчиво посмотрела на него, затем оглядела полы.
– Знаете, – с сожалением констатировала она, – полы чистые, уборщица недавно мыла.
– А я подожду, – сказал Ислам, – народ же ходит, сейчас опять грязные будут, вот я уже наследил. Вы до скольки работаете?
Девушка приподнялась, наклонилась над столом и посмотрела на его ноги. При этом Исламу удалось заглянуть ей за вырез платья.
– До трех, сегодня суббота, короткий день. А вы что же, так любите полы мыть?
– Ненавижу, просто пока я буду мыть полы, рабочий день кончится, и я вас провожу.
– Вот как? – удивилась девушка. – Зачем?
– А вы мне нравитесь. Девушка удивилась еще больше.
– Довольно-таки неожиданно, – сказала она, – и давно?
– Как вас увидел! С тех пор только о вас думаю.
– Поэтому вы и не ходите в библиотеку? Странная логика.
Ислам наконец вспомнил ее имя.
– Марина, – проникновенным голосом сказал он, – для влюбленного сердца логика – наука чуждая.
Марина взяла тетрадку, лежащую перед ней, и стала махать перед собой.
– Что-то меня от вашей грубой лести даже в жар бросило. А вы брать что-нибудь будете? – сказала она, переводя разговор в более привычное русло.
– Буду, если вы позволите, конечно.
– Ну как же я теперь могу отказать своему поклоннику! Что именно?
– Есенина.
– Какой том?
– Тот, в котором есть такие стихи: «А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму».
Марина некоторое время смотрела на него, затем поманила его пальцем. Ислам наклонился и услышал запах ее тела.
Марина оглянулась по сторонам и тихо сказала:
– Больше нигде этого не произносите.
– Почему?
– Это к Есенину не имеет никакого отношения, это песня из кинофильма про Великую Отечественную войну.
«Ай-яй-яй, – сказал себе Ислам, – оплошал». И вслух произнес:
– Знаете, видимо, мне все-таки не избежать сегодня веревки, хотя это чертовски похоже на Есенина.
– Ну, тонкая лирика, тихая печаль, какие-то нотки похожие, но там дальше слова: «Мы пол-Европы по-пластунски проползли» и т. д.
Ислам почувствовал, как лицо его заливает краска. Спасти положение могла только удачная шутка, острота, но, как назло, в голову ничего не приходило. К счастью, в библиотеку вошел новый посетитель, и еще один появился из глубины зала. Воспользовавшись этим, Ислам отошел в сторону, к ближайшему книжному шкафу, и стал рассеянно изучать корешки книг, украдкой поглядывая на Марину. Скоро взгляд его наткнулся на роман «Двенадцать стульев», он раскрыл книгу и углубился в чтение. Из этого состояния его вывел голос Марины: