– Вы на меня не смотрите, я завтракала, съешьте что-нибудь, – попросила Севинч.
– Как же мне на вас не смотреть, когда вы такая красивая! А есть блины одному, в присутствии дамы… Нет!
– Напрасно. Ну, как знаете, – комплимент она пропустила мимо ушей.
– А вы не ответили, как оказались возле тюрьмы… постойте-ка, это вы меня вытащили! – вдруг догадался Караев.
– В проницательности вам не откажешь, – улыбнулась Севинч.
– Ну конечно! Если вам было известно точное время, я не думаю, что вы стояли и ждали, как жена моряка на утесе!
– Полегче насчет жены моряка, – заметила Севинч.
– Прошу прощения, – извинился Караев, – куда-то меня не в ту сторону понесло в смысле метафор, но прибегать к другому образу не буду, чтобы не получилось, как у Насреддина. Когда шах спросил у него: «Что такое: извинение хуже проступка?» – Насреддин долго и безуспешно пытался объяснить, затем подошел и ущипнул его. Тот вскрикнул и потребовал объяснений. Насреддин сказал: «Прости, мне показалось, что это не ты сидишь, а твоя жена».
– Что вы хотите этим сказать? – напряженно спросила Севинч.
– Ничего, шутка не получилась. Как-то у нас в это утро напряженно с юмором, – грустно сказал Караев.
Подошла официантка, принесла чай и коньяк. Дождавшись ее ухода, Караев поднял рюмку и со словами: «Ваше здоровье» – выпил. Сделал глоток чая, предложил:
– Пейте, остыл уже, видимо, издалека она его несла. Как все-таки хорошо на воле! Вроде бы не самый лучший день в моей жизни, а настроение прекрасное. Знаете анекдот про еврея, ребе и козу?
– Знаю, – улыбнулась Севинч.
– Сейчас именно тот случай. Моя благодарность просто не знает границ. Я ваш должник, но расскажите, как вам это удалось.
– Я обратилась к людям, против которых вы так настроены.
– Вы имеете в виду омоновцев?
– Я имею в виду представителей азербайджанской диаспоры, одного влиятельного человека. Я брала у него интервью как раз перед нашим знакомством, несколько звонков решили ваше дело. За что вас арестовали?
– Меня не арестовали, меня забрали, – уточнил Караев.
– Есть разница? Я не так сильна в тонкостях русского языка.
– Есть: второе с законом не имеет ничего общего. На рынке была милицейская облава, в смысле – проверка документов, они же теперь с легкой руки нашего мэра только этим и занимаются. Причем с ребятами обращались как с бандитами: поставили к стенке, руки за голову, ноги врозь. Я вмешался, командиру это не понравилось, он поинтересовался моей личностью. И тут выяснилось самое интересное – для него во всяком случае – то, что у меня нет с собой паспорта. Вот и все. Никто больше не следит за нарушениями общественного порядка, никто не пресекает хулиганство, вам безнаказанно могут набить морду в центре Москвы какие-нибудь отморозки, в метро, например; никто не ловит бандитов – весь громадный милицейский аппарат бросился на проверку паспортного режима. Милиция выезжает на дежурство как на мытарство. С тех пор как азербайджанцы появились в Москве, стражи порядка здорово поправили свое материальное положение, хотя справедливости ради надо сказать, что обирают всех приезжих, не только наших, – добавил Ислам.