Это было в те дни, когда опальный Иньор Отшельник посвящал церковным деятелям немыслимые стихи:
А о епископе суд изреку вам свой:
Обманут им весь мир и даже дух святой,
Зане он напоял так свои песни лжой
И речью резкою и сладостью пустой,
Что гибельны они тому, кто их ни пой;
Зане он был скомрах пред глупою толпой
И хитрой лестию пленял сердца порой,
Зане дары от нас текли к нему рекой,
И из-за хитрости он сан обрел такой,
Что обличить его нет силы никакой.
А как накрылся он и рясой, и скуфьей,
Так в сей обители свет заслонился тьмой.
Зачем отец позволял мальчику видеть все это?
Наверное, затем, чтобы Хаиме многое понял. И старый декан оказался прав.
В четырнадцать лет, получив хорошее домашнее образование, Хаиме Бофранк был поставлен перед выбором дальнейших путей обучения. Ни торговля, ни дипломатия не привлекали его, к тому же с младых лет он страдал разнообразными хворями и крепостью здоровья не отличался. Домашний лекарь, хире Асланг, дважды спасал мальчика от неминуемой, казалось бы, смерти, и отец решил, что с таким здоровьем ему прямая дорога разве что в архивариусы или библиотекари.
Но Хаиме так не думал.
Несмотря на физическую слабость и хворобы, он брал уроки фехтования и дрался изрядно, с прилежанием учил языки, интересовался физическими опытами, химией. Отец не препятствовал, благо преподавателей в университете хватало, а заниматься с сыном декана многие из них почитали за честь.
Однажды вечером, когда отец, по обыкновению, работал в своем кабинете, Хаиме вошел к нему без стука. Все знали: когда отец работает, к нему лучше не входить никак - ни со стуком, ни без стука, а уж коли вошел, то имей к тому очень и очень весомое основание.
Хаиме такое основание имел.
– Добрый вечер, отец, - сказал он, словно они и не виделись чуть менее часа назад за чаем.
– Что такое? - с недовольством спросил старший Бофранк, продолжая писать.
– Я хотел попросить вашего позволения на учебу.
– Я, кажется, никогда не препятствовал тебе в учебе… Зачем тогда позволение?
– Это учеба иного, особого рода, - сказал Хаиме и положил перед отцом городскую газету. - Вот здесь, в нижнем углу.
Тот положил перо на серебряную подставочку в виде арфы и прочел указанное:
– «Секуративная Его Величества палата объявляет о наборе на обучение граждан не старше 30 лет, но не моложе 15, кто видит в себе способности изыскания врагов государства, злых и дурных людей, а также восстановления справедливости». До чего безграмотно составлено… И что, мальчик, ты пришел испросить моего разрешения пойти учиться в эту… Секуративную Палату?