Но голос разума оказался бессильным перед ослепительным блеском золотой лихорадки. Словно загипнотизированный, человек продолжал снимать, хотя и не питал никаких иллюзий насчёт того, что можно избежать встречи с неизбежным.
– Уходим! – Солдат спецназа, получив приказ отходить, потянул за рукав оператора, продолжавшего запечатлевать на камеру происходящие события.
– Да. Да. Один момент.
Только сейчас медленно двигающийся НОЙМ вышел на освещённое пространство, и стало хорошо видно, что он тащит за волосы тело.
– Крупный план лица киборга и сразу же – его несчастной жертвы! – приказал режиссёр.
– Уходим! – более настойчиво повторил боец, который не собирался строить из себя героя, красиво умирая перед объективом телекамеры.
– Без меня, – отмахнулся оператор, уже принявший окончательное решение остаться, так как, во-первых, узнал «жертву» – ту самую тварь, которая хладнокровно расстреливала распростёртых на земле людей. А во-вторых…
Во-вторых, НОЙМ, тащивший за волосы свою подружку, двигался очень медленно и неуверенно, как будто был контужен взрывом или вообще ничего не видел.
– Крупный план лица мужчины! – направление мыслей режиссёра совпадало с выкладками его подчинённого.
– Да он же ничего не видит! Тыкается в стену, словно слепой щенок, и еле идёт! – Оператор с трудом подавил радостный крик, как будто боялся спугнуть неожиданную удачу.
– Что?! – Боец собиравшийся было уходить, остановился. – Что ты сказал?
– Мужчина слепой, девчонка без сознания. Если хочешь, иди наверх – и упусти единственный шанс в жизни стать героем, собственноручно завалившим пару НОЙМов.
Оператору было наплевать, станет этот парень героем или нет. Единственное, что он знал наверняка, если сейчас боец уйдёт, а вместо него появиться тяжеловооружённая штурмовая группа, то ему ничего не дадут снять. И тот «единственный и неповторимый кадр», ради которого он был готов практически на всё, пройдёт мимо него.
– У тебя же есть оптика на винтовке! – не отрываясь от камеры, сквозь плотно сжатые от зубы произнёс он. – Посмотри сам.
Расстояние было не слишком большим, поэтому даже невооружённым глазом было видно, что с НОЙМом что-то не так.
– Да. Точно. Он абсолютно не ориентируется в пространстве! Подтверждаю, киборг ничего не видит. Есть – оставаться на месте!..
– Что они говорят? – Оператор продолжал безостановочно снимать.
– Пришлют ещё двоих для проверки информации. Приказали оставаться на позиции.
«Эти идиоты военные даже не додумались включить телевизор, а ведь там всё прекрасно видно», – отметил про себя телевизионщик, в глубине души которого стремительно разрасталось предчувствие: он находится в нескольких мгновениях от своего лучшего кадра.