- Брось,- сказал я.- Пустяки.
- Нет уж,- сказал он.- Век буду помнить. Ты молодчина, ты и впрямь благодарности не ждешь, только я тебе во как благодарен. По гроб жизни.
Он весь покраснел, я даже удивился и на закуску предложил ему сигарету.
- Ты, видно, не больно разбогател на своей малярной работе.
- А я, может, и не малярничал вовсе,- сказал он и ухмыльнулся.- Вот двинем дальше, я тебе расскажу. История длинная, до самого Тимбукту хватит, не то что до Лондона.
С улицы донесся рев отъезжающего грузовика, и сквозь этот рев я услыхал - заскрежетала жесть, захрустел гравий, а может, и стекло. Кто-то сказал из-за стойки:
- Бешеный Берт поехал. Видать, саданул чью-то тележку. Какой-то парень вышел взглянуть и тут же вернулся, а Бешеный
Берт, должно быть, уже весело мчался к Донкастеру.
- Порядок,- со смехом сказал парень.- Берт помял чей-то маленький черный «попьюлар», всего делов. Содрал с него передний бампер, малость поцарапал бок да кокнул фару. А сам-то наверняка целехонек.
Я вскочил и под взглядами всей закусочной выбежал на улицу. Дождь ослепил меня, дыхание перехватило. Ну и денек! И кой черт меня дернул пуститься в путь именно сегодня? Машине моей досталось еще больше, чем выходило по словам того злорадного скота. Заднее левое колесо перекосилось, покрышка разодрана, шина спустила.
Билл Строу вышел следом за мной.
- Вот бандюга. Запасное колесо есть? Я кивнул.
- Давай сменим,- сказал он.- Я тебя не брошу, не бойся. Ты меня выручил, теперь я тебе подсоблю. С машиной не так худо. Еще полетит как пуля.
Он нагнулся и приподнял кузов, чтоб сподручней было ставить новое колесо. Еда, видно, прибавила ему сил. И на том спасибо. Через десять минут колесо было поставлено.
- Старое все перекошено,- сказал Билл.- Можешь его выкинуть. Ему грош цена.
Я согласился, и он откатил колесо к ограде.
- Выпьем еще чаю,- предложил я.- Может, узнаем фамилию этого гада.
Острая боль пронизывала мне сердце, по щекам, смешиваясь с дождем, ползли слезы. Про Бешеного Берта никто ничего не знал, а может, знали, да не хотели говорить, и, ругнувшись раз-другой на прощание, мы угрюмо вышли.
- Вот она, солидарность рабочего класса,- пробормотал Билл.- Шоферы грузовиков народ дружный.
- Пошли они…- сказал я.- Мы тоже рабочий класс. Скажешь, нет?
- Ну, брат, сейчас мы с тобой не рабочие.
Поехали дальше, и на меня нахлынула нежность к моей израненной машине. Это была моя первая авария, и я никак не мог прийти в себя. Хотелось только тишины и покоя, и разговоры моего пассажира были мне сейчас совсем ни к чему. Зря я его подобрал, это в первый и последний раз. Так мне стало муторно, я уж готов был вину за все беды свалить на него, да спохватился - что я, спятил, что ли? - и захохотал.