– Хорошо, – затем сказал он. – Пусть будет так. В нашем селении есть одинокий старик Чинаб, потерявший сына. Если он согласится вас усыновить, то все устроится к лучшему. – Кавох повернулся к сыновьям На-Цина, все еще стоявшим около неожиданных гостей: – Пусть кто-нибудь из вас сбегает в поля, разыщет Чинаба и приведет его сюда. Быстро!
Чуэн, младший из братьев, рванулся, как испуганный олень. Батаб проводил его довольным взглядом.
– Меня слушаются без возражений, – сказал он, переводя снова взгляд на лица пришельцев. – Запомните это! Конечно, чтобы вас усыновил Чинаб, требуется согласие членов его рода и совета старейшин нашего поселения, но я думаю, что возражений не будет! – Кавох чуть заметно улыбнулся. – У тебя есть еще нефрит? – спросил он неожиданно Хун-Ахау.
– Да, еще два куска, – ответил юноша.
– Давай их мне, – приказал батаб. – На один мы устроим праздник всему селению, когда вы станете членами рода Чинаба, а другой я буду хранить для тебя в своем доме. Еще настанут времена, когда он тебе понадобится.
Хун-Ахау молча вручил Кавоху оставшиеся куски драгоценного камня. Батаб обратился к Ах-Мису:
– А ты согласен? Почему ты все время молчишь?
Ах-Мис переступил с ноги на ногу, шумно проглотил слюну, вздохнул и наконец сердито ответил:
– За меня говорит мой брат! Раз он сказал, то я согласен!
– А думает за тебя тоже твой брат? – с ехидцей поинтересовался батаб.
– Да! Хун-Ахау думает и за меня, – простодушно ответил Ах-Мис.
– Какое счастье выпало Чинабу! – обратился Кавох к На-Цину. – Сразу два сына, и один из них умный, а другой очень сильный!
Ни На-Цин, ни Хун-Ахау не успели ничего сказать в ответ на это замечание, как вдруг Ах-Мис добродушно прогудел, обращаясь к батабу:
– Ты еще не знаешь, почтенный батаб, как умен Хун-Ахау. Подожди, скоро он будет думать и за тебя! Он может, он все может…
И, утомленный непривычно долгой для него речью, оборвав ее, великан махнул рукой.
Хун-Ахау похолодел. Лицо На-Цина вытянулось, и он с заметной тревогой ожидал, что же последует за дерзкими словами пришельца. Но батабу явно нравилась простодушная гордость Ах-Миса своим братом.
– Что же, – согласился он миролюбиво. – Раз уж твой брат такой умный, то пусть иногда думает и за меня. Но я буду совсем спокоен, если кроме него это же будешь делать еще и ты!
– Мне это будет трудно, – признался честный Ах-Мис.
– Очень жаль, – насмешливо проговорил Кавох. – Очень жаль, что ты не сможешь мне помочь! Если бы и ты за меня думал, мне бы жилось совсем спокойно…
Ах-Мис не понял насмешки, а Хун-Ахау обрадовался, что неуместные слова его простодушного друга не обидели батаба и все окончилось шуткой.