он должен нести над ее головой опахало и отгонять мух, а в остальное время делать все, что ему прикажут.
На следующее утро Цуль взял Хун-Ахау с собой, – они притащили в комнаты владычицы большой сосуд с горячей водой для утреннего купания. Царевну Хун-Ахау не увидел, воду у них взяли Иш-Кук и другая прислужница – Чуль, которую все называли «Оленьей матерью». Это прозвище она получила после того, как выкормила грудью крошечного олененка, поднесенного в подарок Эк-Лоль охотниками. Он вырос совершенно ручным и почти всегда сопровождал царевну при прогулках.
Чуль сразу же ушла во внутренние покои, а Иш-Кук замешкалась, искоса поглядывая на Хун-Ахау. За время, прошедшее со сбора священных грибов, юноша понял, что замыслы этой девушки отличались от его собственных; она просто хотела сделать его своим мужем или возлюбленным, и это окончательно оттолкнуло его от Иш-Кук, хотя она и была очень красива. Но рабыня еще не почувствовала нового отношения юноши к ней и при всяком удобном случае старалась завоевать его симпатию.
– Почему ты не выходишь по вечерам, Хун-Ахау? – спросила она. – Ты же не старик, как Цуль, и тебе не нужно много спать…
– Не болтай пустяков, – сердито прервал ее Цуль, – и занимайся своим делом!
Рассерженная Иш-Кук бросила на старика злобный взгляд и скрылась за занавесью. Хун-Ахау забрал пустую глиняную корчагу и вышел вместе с Цулем. Спускаясь с лестницы, старик сказал:
– Не обращай на нее внимания, во дворце за такие дела рабов строго наказывают! Лучше пойдем, я поучу тебя, как обращаться с опахалом. Через три дня состоится игра в мяч, тебе придется сопровождать юную владычицу, а ты еще ничего не умеешь. Владеть опахалом – великое искусство! Много лет тому назад я был опахалоносцем у матери Эк-Лоль, и не было никого искуснее меня в этом важном деле. Но годы летят незаметно, и из красивого юноши я превратился в старика, руки мои ослабли. То же будет и с тобой, уверяю тебя, и очень быстро…
Хун-Ахау незаметно улыбнулся и спросил:
– А что такое игра в мяч, мудрый Цуль? Я слышал о ней, но никогда не видел.
Цуль был так поражен, что даже на секунду остановился и пристально взглянул на юношу.
– Ты не знаешь, что такое игра в мяч? – недоверчиво переспросил он и после утвердительного кивка Хун-Ахау продолжал возмущенно: – Какая же ты деревенщина! О милосердные боги, слыхано ли, чтобы опахалоносец владычицы не знал игры в мяч! И ты еще говоришь, что родился в Ололтуне! Ты дикарь, выросший среди лесных чащ и не знавший города, вот кто ты!
– Я родился не в Ололтуне, а около Ололтуна, – вставил Хун-Ахау.