Египтолог снова взялся за увеличительное стекло. В том месте, где лезвие соединялось с рукояткой, он заметил утолщение. Зачем оно? Ведь лезвие должно плотно вставляться в рукоятку. Ради изящества линий?
Ученый взял скальпель и нанес на поверхность утолщения крохотную царапину, которая серебристо заблестела. Это не бронза, а иной металл, лишь сверху покрытый тонким слоем бронзы! А лезвие... Бронзовое, без сомнения. С какой целью древний мастер заплавил стык рукоятки и лезвия другим металлом - и каким? Олово, серебро, свинец? Очевидно, эстетические соображения тут ни при чем, тогда не было бы никакого смысла отказываться от бронзы и усложнять процесс изготовления. А если этот металл менее тугоплавкий?
То, что затем сделал Левандовский, вряд ли одобрило бы большинство его коллег. Но ученый был захвачен непреодолимым любопытством. Он раскалил паяльник и ткнул жалом в серебристую царапину. Капли расплавленного металла упали в подставленную тарелку. Догадка подтверждалась. Полчаса спустя место стыка лезвия с рукояткой было избавлено от наплавления.
Левандовский попытался вытащить лезвие из рукоятки. Безуспешно. Тогда он повернул его влево, вправо... Что-то щелкнуло. Бронзовая оболочка сползла с внутреннего лезвия - она представляла собой подобие ножен. Но было ли то, что внутри, вторым лезвием? Узкая полоска бронзы, и она легко вынулась из рукоятки.
Всю полоску сплошь покрывали миниатюрные иероглифы. Их было очень много, они теснились по обеим сторонам. Левандовский вновь схватил лупу; его сердце колотилось так, словно он взбежал по лестнице на двадцатый этаж.
Перед началом текста был изображен надменный сфинкс, а в конце - нечто вроде птицы с явными техногенными признаками. Подобные изображения часто попадаются в древних культурах, и некоторые исследователи усматривают в них косвенные доказательства посещения Земли посланцами иного разума. Но не птица и не сфинкс приковали в первую очередь внимание Левандовского, а сам текст. Он был написан теми же криптографическими знаками, что и папирусы!
Да, теперь ученый не сомневался: судьба помогла ему сделать крупное открытие (это открытие могли сделать и сотрудники Египетского археологического музея ещё в 1925 году или даже сам Джулиан Прендергаст. Но никому не пришло в голову испортить ценную находку).
Левандовский тотчас же принялся перерисовывать криптограмму.
19
Шесть дней напряженнейшей работы прояснили для Ильи Левандовского многое, и ещё больше запутали. Опираясь на собственные достижения в расшифровке папирусов, он довольно быстро прочел большую часть текста - и прочитанное немало изумило его, - но остальное расшифровать не удалось. Впрочем, Левандовский понимал, что перед ним подобие формул, описание какого-то процесса, ноу-хау, выражаясь современным языком. Ему отчаянно не хватало соответствующих знаний, и он принял верное решение - обратиться к специалисту.