– Мне нужно вам что-то показать, доктор Скарпетта, – сказал Познер, поднимая пластиковую маску.
Он положил скальпель, по-особому сложил лист бумаги и перешел к черным джинсам, с которыми работал студент. Джинсы были аккуратно разложены на покрытой простыней каталке. Брючины были отвернуты наизнанку до бедер, и Карлайл осторожно цеплял остроносым пинцетом отдельные волоски.
– Это чертовски непонятная вещь, – произнес Познер, указывая пальцем в перчатке, пока его ученик осторожно отворачивал джинсы еще на дюйм. – Мы собрали несколько десятков волосков, – продолжал Познер. – Когда начали отворачивать брюки, нашли, как и ожидалось, лобковые волосы в промежности, но потом появились эти светлые волосы. Чем ниже мы спускаемся, тем их больше. Это трудно объяснить.
– Похоже, так, – согласилась я.
– Может быть, какое-нибудь длинношерстное животное вроде персидской кошки? – предположил Карлайл.
Раффин открыл дверцы шкафа и вынул пластиковую банку с формалином, в котором хранилась татуировка.
– Например, если она спала на джинсах, когда они были вывернуты наизнанку? – продолжал Карлайл. – Знаете, когда мне неохота возиться с джинсами, я снимаю их как придется и бросаю на кресло. А мой пес обожает спать на одежде.
– Наверное, тебе не приходило в голову, что вещи можно складывать в ящики или вешать на вешалки, – заметил Познер.
– Это мое домашнее задание?
– Пойду найду пакет, чтобы положить эту штуку, – сказал Раффин, держа банку в руке. – На случай если она будет протекать или что-то в этом роде.
– Хорошая идея, – ответила я и обратилась к Познеру: – Как быстро вы сможете определить, чьи они?
– Отвечу вопросом на вопрос: как быстро вам это нужно?
Я вздохнула.
– Ладно-ладно.
– Ларри, мы отправили срочный запрос в Интерпол на идентификацию этого парня.
– Можете не объяснять. Я знаю: если вы говорите "надо", на это есть причины. Наверное, это был глупый вопрос.
– А что с Чаком? Похоже, он не знал, что его не приняли в полицейскую академию. Об этом болтают все в отделе.
– Во-первых, я не слышала, что его не приняли. А во-вторых, не понимаю, почему об этом известно всем.
Сказав это, я вспомнила слова Марино. Он хотел проучить Раффина, поэтому не исключено, что он каким-то образом узнал об этом и с радостью распространил известие.
– Говорят, Брей лично приложила к этому руку, – продолжал Познер.
Через секунду вернулся Раффин с пакетом в руке. Мы вышли из декомпозиционного зала и помылись каждый в своей раздевалке. Я не спешила, заставив Раффина ждать в холле и понимая, что с каждым мгновением его тревога возрастает. Когда я наконец появилась, мы молча направились к выходу. Он дважды останавливался, чтобы нервно попить воды.