– На младенцах я таких не видела.
– Что, если у него двойня или тройня, потому что его жена принимала лекарства для повышения оплодотворяемости? – предположил Кун. – Тип волос тот же самый, но если они с разных детей, это может объяснить различную длину. ДНК оказалась бы одинаковой, будь у вас материал для анализа.
У однояйцевых близнецов ДНК была идентичной, разные только отпечатки пальцев.
– Доктор Скарпетта, – произнес Кун, – все, что я могу сказать, – визуально волосы, снятые с "человека в контейнере", одинаковые – другими словами, у них сходная морфология.
– Ну, волосы, снятые с женщины, визуально тоже одинаковые.
– Среди них есть короткие, словно обрезанные?
– Нет, – ответила я.
– Простите, но мне больше нечего вам сказать.
– Поверьте, Джейми, вы рассказали мне достаточно много. Я просто не знаю, что это означает.
– Вы узнаете, – успокоил меня Кун. – Мы напишем отчет по ним.
Следующей я посетила лабораторию трасологии и даже не побеспокоилась поздороваться с Ларри Познером. Он рассматривал что-то в микроскоп, который, наверное, был четче сфокусирован, чем его взгляд, когда он взглянул на меня.
– Ларри, – начала я, – все летит к черту.
– Как всегда.
– Что насчет нашего неопознанного мужчины? Есть новости? – спросила я. – Мне они нужны, так как я в растерянности.
– Слава Богу. Думал, вы зашли спросить о той женщине, которая лежит внизу, – вздохнул он. – А уж я собирался сообщить, что она не Меркурий с крылышками на ногах.
– Между этими делами, возможно, существует связь, Ларри. Те же странные волосы найдены на обоих телах. Человеческие волосы.
Познер погрузился в размышления.
– Не понимаю, – наконец произнес он. – Не хочется огорчать вас, но у меня нет ничего существенного.
– А несущественное?
– Начнем с образцов грунта из контейнера. М ПС выдала обычные результаты, – сказал он, имея в виду микроскопию в поляризованном свете. – Кварцевый песок, тонкозернистая кремнистая порода и такие элементы, как железо и алюминий. Много мусора. Осколки цветного стекла, овощные отходы, шерсть грызунов. Можно только удивляться, сколько дерьма находится в таком контейнере. Везде встречаются диатомы, то есть микроскопические диатомовые водоросли. Но при исследовании мусора, собранного со дна контейнера, и образцов с поверхности тела и верхней одежды я обнаружил одну странность. Это смесь морских и пресноводных диатом.
– Логично, если корабль отчалил из Шельды в Антверпене, а потом шел по морю, – заметила я.
– А как насчет внутренней поверхности одежды? Там исключительно пресноводные диатомы. Я этого не понимаю, если только человек не мыл ботинки и не стирал джинсы, носки и даже нижнее белье в реке или в озере. А одежду от Армани и ботинки из крокодиловой кожи вряд ли будут полоскать в речной воде или в них плавать. Кроме того, пресноводные водоросли найдены на коже, что очень странно. Смесь морских и пресноводных водорослей на верхней одежде в данном случае можно объяснить. Когда человек ходит по порту, на одежду садятся диатомы, разносимые ветром, но они не проникают внутрь.