На фоне облачного восхода раскинулись голые ветки деревьев. Мимо проехали два "кадиллака". Я заметила, что на нас обращают внимание.
– Надеюсь, игра в крутизну не войдет у тебя в привычку, – холодно бросила я ей в лицо. – Потому что это звучит достаточно глупо, даже если подобное делают невежды, подвергшиеся лоботомии. И для сведения, Люси: я разрешала тебе наблюдать за вскрытием три раза, и хотя на демонстрационных вскрытиях мы не препарируем жертв зверских убийств, все же это человеческие существа. Ведь кто-то любил этих троих, которых ты видела. Все они испытывали любовь, счастье, печаль. Они завтракали и ужинали, ходили на работу, ездили в отпуск.
– Я не хотела... – начала Люси.
– Можешь быть уверена, что, когда эти трое были живы, они не предполагали, что закончат в морге и на их обнаженные вскрытые тела будут смотреть двадцать полицейских и ребенок вроде тебя. Тебе бы хотелось, чтобы они услышали то, что ты только что сказала?
В глазах Люси заблестели слезы. Она нервно сглотнула и отвернулась.
– Простите, тетя Кей, – тихо ответила она.
– Я всегда верила, что, когда говоришь, нужно представить, будто тебя окружают души мертвых. Может быть, они слышат эти глупо-самодовольные шутки и замечания. Достаточно того, что мы, живые, их слышим. Как ты себя чувствуешь, когда подобное произносят окружающие?
– Тетя Кей...
– Я скажу, что с тобой произойдет, – сказала я с закипающей яростью. – Ты закончишь вот так. – Я обвела рукой то, что нас окружало, а Люси ошеломленно наблюдала за мной. – Закончишь тем, что я делаю сейчас. Стоя на дорожке к дому в зимнем рассвете. Представляя, что твой любимый лежит в распроклятом морге. Представляя, что над ним издеваются, насмехаются, отпускают шуточки по поводу размера пениса или вони, которая от него исходит. Может быть, они грубо свалили его на стол. Может быть, не завершив вскрытия, пошли обедать, оставив полотенце в пустой грудине. А может быть, копы, зашедшие по другим делам, обменяются замечанием о наркоманах, сгорающих на передозировках.
Люси и Джо смотрели на меня с изумлением.
– Не думайте, что я такая наивная и ничего не понимаю, – продолжала я, отпирая дверцу автомобиля. – Жизнь заканчивается в чужих руках и на холодном столе. Все вокруг холодно, холодно, холодно. Даже если человек умер в теплой постели, в конце его ждет один холод. Поэтому не нужно рассказывать мне о вскрытиях.
Я скользнула за руль.
– И больше не надо гнуть передо мной пальцы, Люси. – Я никак не могла остановиться.
Слышала свой голос как бы издалека. Мне никогда раньше не приходило в голову, что я могу сойти с ума. Может быть, именно это происходит, когда люди теряют рассудок? Они наблюдают за собой со стороны, как за чужим человеком, который может убить или шагнуть вниз с крыши высотного дома.