– Я жил в гостинице, там нет радио.
– А газета на что? Клеман потупился:
– Да я не совсем помню, как читать.
– Ты разучился читать? – воскликнула Марта.
– Я читаю, но не очень хорошо. Буквы в газете такие маленькие.
– Ясно, – вздохнула Марта. – Вот видишь, что бывает, если бросить учебу.
– Меня втянули в махину, в ужасную махину.
– В ужасную махинацию, Клеман. Ты прав. И одни мы с этим не справимся, ты уж мне поверь.
– Мы пропали?
– Нет, не пропали. Потому что старая Марта знает кое-кого, малыш. И кое-кого, кто разбирается в делах. Вот для чего нужно учиться, понимаешь?
Клеман кивнул.
– Так, теперь ответь, – продолжила Марта, вставая, – ты никому не говорил, что идешь ко мне?
– Нет.
– Точно? Подумай хорошенько. Ты никому не говорил про меня?
– Ну да, сказал. Девушкам говорил. Я спросил у сорока девушек на улице, как тебя найти. Я не могу читать телефонную книгу, там буквы мелкие.
– А эти девушки смогут тебя узнать по описанию в газете? Ты подолгу с ними разговаривал?
– Нет, они меня самолично сразу прогоняли. Кроме одной, мадам Жизель, и ее подруги, которые были очень добры. Она просила передать тебе привет от Жизель с улицы…
– Деламбр.
– Да. Вот они меня узнают. Но, может, они читать не умеют?
– Умеют. Все умеют читать, сынок. Ты у нас исключение.
– Я не исключение. Я дурак.
– Тот, кто называет себя дураком, уже не дурак, – решительно объявила Марта, держа Клемана за плечо. – Послушай, сынок. Сейчас ложись спать, я устрою тебе постель за ширмой. А сама побегу повидаться с Жизель, скажу, чтобы держала язык за зубами и подруге передала. Ты знаешь, как зовут ее подружку? Это, случайно, не молоденькая Лина, которая теперь на улице Деламбр?
– Точно. Ты потрясающая.
– Просто я училась.
Внезапно Клеман схватился за щеки.
– Они расскажут, что я приходил тебя повидать, и за мной придут сюда. Я должен уйти, а то меня заберут.
– Нет, ты останешься здесь. Жизель и Лина и словечка не промолвят, потому что я их попрошу. Солидарность – вот как это называется в нашем ремесле. Но мне надо спешить, я отправляюсь прямо сейчас. А ты никуда не выходи, ни под каким видом. И никому не открывай. Я вернусь поздно. Спи.
Было около одиннадцати вечера, когда Марта хлопнула по плечу Жизель, которая дремала, стоя в дверной нише. Жизель умела спать стоя, совсем как лошадь, и гордилась этим, как спортсмен, но Марте это всегда казалось немножко грустным. Женщины обнялись, они не виделись четыре года.
– Жизель, – начала Марта, – у меня мало времени. Надо поговорить насчет парня, который меня недавно искал.
– Так я и думала. Я что, прокололась?