Марк подмигнул старой Марте. Луи размышлял, развалясь в кресле и вытянув ноги.
– Возможно, тебя тоже обвели вокруг пальца, – сказал он, глядя в стену. – Это его голос на тебя действует. Он музыкант, и под звуки красивой музыки ты и воевать побежишь, как последний дурак.
Марк пожал плечами.
– Я просто думаю, что таких, как он, не часто встретишь, – сказал он. – Настолько тупого, чтобы выполнить все точь-в-точь, как ему велят, ни о чем не спрашивая. Настолько слепого, чтобы не видеть яму, которую роют у него под ногами, да он просто находка для мошенника. Над этим стоит задуматься.
В эту минуту из ванной с мокрой головой вышел Клеман, одетый в черную одежду Марка. В руке он держал ремень с серебряной пряжкой.
– Мне лично надо и это надеть? – спросил он.
– Да, – сказал Луи, – самолично надевай.
Клеман принялся вставлять ремень в петли, для него это было нелегкой задачей.
– Ты мне так и не ответил. О чем ты подумал в кафе, когда услышал про эту историю с убийствами?
Клеман что-то проворчал, потом прошлепал босыми ногами до кровати и уселся на прежнем месте, держа носки в руках. Он снова прижал пальцем ноздрю, потом принялся натягивать носок.
– Буква «а», что я знал женщину, которая умерла и которой я подарил папоротник. Буква «b», что я принес ей несчастье, потому что наблюдал за ней. И обо мне говорилось в газете. Это когда я лично обнаружил совпадение, тогда я и подумал, что я в ловушке, из которой я и пошел искать Марту.
Держа в руке носок, Клеман придвинулся вплотную к Луи.
– Это махина, – сказал он.
– Махинация, – поправила Марта.
– Из которой нет выхода, – уверенно продолжал Клеман, – меня специально выбрали и по телефону вызвали из Невера.
– И почему среди прочих выбрали именно тебя?
– Потому что я среди прочих дурак.
Последовало молчание. Парень старательно натягивал второй носок.
– Откуда ты знаешь? – спросил Луи.
– Да потому что мне всегда это твердили, – ответил Клеман, пожимая плечами. – Потому что я лично не понимаю, что люди говорят, и что вокруг происходит, и в газетах тоже что пишут, потому что мне читать трудно. Только Марта мне никогда так не говорила, но Марта-то добрая.
– Это точно, – отозвался Марк.
Клеман взглянул на Марка и улыбнулся ему. Он улыбался застенчиво, не показывая зубов.
– Ты знаешь, как умерли эти женщины? – не отставал Луи.
– Я не хочу про это говорить, я от этого волнуюсь.
Марк, наверно, хотел вставить «я тоже», но Луи взглядом удержал его.
– Ладно, Марк, пока хватит, – сказал он, вставая.
Марта поглядела на него с тревогой.
– Нет, – недовольно проговорил Луи. – Не знаю, Марта. Но пока, что бы там твой парень ни натворил, мы влипли, как последние идиоты. Постриги его покороче и перекрась. Только, ради бога, ничего кричащего, сделай из него красивого брюнета. Ни в коем случае не рыжего. Пусть отпустит бороду, мы ее тоже потом выкрасим, если нас раньше не сцапают.