Последняя фраза вызвала у меня недоумение. Что еще за неприятности? Только когда он повесил трубку и повернулся, я догадалась, что он имел в виду меня.
Тед сунул руки в карманы.
– Никогда бы не подумал, что Джоул окажется агрессивным, – заявил он.
– Но это был не Джоул, – начала я и умолкла.
Тед, конечно, уже слышал об одержимости духом Тонио – дети только о ней и говорили. И теперь он хотел сказать мне, что ничему не верит. Более того, он, кажется, специально предостерегал меня от упоминания таких вещей.
Пока я обдумывала его слова, позвонил доктор Райхман. Едва он прилетел в Лиму, ему позвонили из полиции, и он срочно вернулся, чтобы убедить Джоула сдаться. Но к тому времени, когда самолет доктора приземлился, Джоул был уже мертв. Доктор Райхман взял такси и поехал домой. Я представила себе, как он сидит один в своей мрачной гостиной.
– Мне так жаль Эрику, – сказала я.
Наступило молчание. Быть может, он вспоминал Сан-Франциско и ту квартиру, где начинался их роман.
– Ja, – произнес он наконец и тяжело вздохнул.
Потом к нему вернулся инстинкт врача, и он принялся успокаивать меня.
Доктор Райхман спросил о смерти Джоула, но когда я упомянула о роли доктора Сингха, он перебил меня:
– Дорогая, мы здесь имеем дело с креативными способностями. Вы должны принять во внимание и свое собственное воображение.
– Но ведь он описал доктора Сингха, которого никогда не видел.
Однако доктор Райхман продолжал, словно не слышал моей реплики:
– Такие вторичные личности всегда вызывают ощущение беспокойства. И тут можно воочию наблюдать, как в примитивных обществах зарождаются различные верования.
Он продолжал рассуждать о вине, вытеснении, кристаллизации.
– Но Джоул был в Марокко, когда произошли первые убийства.
– Он услышал о них позже.
Я начала понимать, что пытался внушить мне Тед. Продолжая упорствовать, я попросту присоединяюсь к рядам тех помешанных дам, которые обращаются к эктоплазме и записывают на дощечках сообщения, полученные из иного мира.
Остаток нашего разговора уже перестал меня интересовать. Повесив трубку, я прошла к камину. Когда зазвенел дверной звонок, я позволила Теду открыть.
– Инспектор Рассел хочет с тобой поговорить, – сообщил Тед, многозначительно глядя на меня.
К тому времени я уже окончательно решилась. Мне совсем не хотелось, чтобы меня записали в помешанные.
В течение нескольких месяцев я оставалась довольна своим решением. Тайна была раскрыта, убийца обезврежен; дав свидетельские показания в суде, мы снова стали частными лицами.
Барон спал с детьми на их постелях, лаял на воображаемых мух и совершал регулярные прогулки, если, конечно, не шел снег. Уолтер шнырял туда-сюда через кошачью дверь и больше не голодал.